| |||
|
lack" style="font-s Зато действительно был очень популярен другой сюжет: начинающий драматург пишет пьесу и, как же иначе, глубоко убеждён, что написал следущего «Гамлета». Тем не менее, во всех театрах, куда он только ни обращался, придерживаются другого мнения. Вконец отчаявшийся, он ходит с поникшей головой до тех пор, пока случай не сводит его с товарищем, приятелем или просто попутчиком, который рассказывает ему, что он сам, или один из его друзей, или случайный его собеседник (что, впрочем, не имеет для нас ни малейшего значения) тоже написал нечто, нигде не принятое. Тогда кто-то посоветовал ему обратиться к господину Дюма, который любезно обещал помочь.Дюма действительно переделал пьесу и добился её постановки в одном из лучших театров Парижа. Дюма подписывал такие работы только своим именем по сугубо экономическим причинам, ведь за произведение, подписанное им одним, он получал гонорар как минимум в полтора раза больше, да и раскупались книги гораздо лучше. Это было выгодно и его соавторам, так как они получали такие гонорары, о которых даже не смели мечтать.Обычно через некоторое время такие молодые авторы вновь приходили к Дюма с набросками. Так, например, было с Огюстом Маке, соавтором многих романов Дюма, в том числе «трёх мушкетёров» и «графа Монте-Кристо». У Дюма действительно было много соавторов, и он этого никогда не скрывал но почему-то он был единственным, кому это вменялось в вину. Почему-то ни у кого не было претензий к Виктору Гюго или к Жорж Санд, у которых тоже были сотрудники, никому не мешало то, что Стендаль и Бальзак тоже пользовались в своих работах чужими трудами. И это только современники Дюма, я даже не говорю о таких классиках мировой литературы как Шекспир или Корнель, в произведениях которых также немало не их вклада. То, что для других было в порядке вещей, было для Дюма смертным грехом. Причин этому две, и обе стары как мир – элементарная зависть и расизм (Александр Дюма был на четверть негр). Вот почему люди так легко верили всякого рода проходимцам вроде глубоко неуважаемого Эжена Мирекура, иначе говоря Жана-Батиста Жако. Этот господин Жако тоже как-то явился к Дюма с текстом. Дюма не нашёл в нём для себя никакого интереса, и отказался иметь Мирекура в сотрудниках. В ответ Жако не придумал ничего лучшего, кроме как выпустить гнусную брощюру под названием «торговый дом Дюма и К», в которой облил Дюма ушатом грязной, гнусной, лжи. Дюма подаёт на клеветника в суд, суд арестовывает брошюру и назначает Мирекуру пятнадцатидневное тюремное заключение с публикацией решения суда в ведущих газетах, но ущерб уже наделан, не без стараний многочисленных завистников, в числе которых и писатель Оноре де Бальзак, неперестававший твердить что всё, что написал Мирекур – правда. К счастью, справедливость сурово покарала Мирекура за его клевету. Прошло несколько лет – и сам этот мерзкий человек был уличён в том, в чем бесстыдно обвинял Дюма. Много лет за Мирекура писали другие, которым он, ко всему прочему позорно мало платил, наживаясь за их счёт. Униженный, покрытый с ног до головы позором, в 1856-м году Мирекур удаляется в монастырь, принимает обет молчания (лучше бы он принял обет не брать перо в руки) и становится траппистом. Вот так вот. Мирекур был далеко не единственным, кто пытался доказать, что вовсе не Дюма пишет романы Дюма. Даже сам его старый друг Огюст Маке, в течении многих лет сотрудничавший с Дюма, после того как Дюма не выплатил ему всю причитающуюся ему сумму, подал на Дюма в суд с требованием признать за собой полное авторство всех романов, написанных ими в сотрудничестве. Когда же суд отклонил иск за отсуствием доказательств, Маке публикует главу о смерти Миледи в том виде, в каком её написал он. Маке был уверен, что этим он докажет миру, что именно он истинный автор «трёх мушкетёров». Вместо этого, он показал всем, что именно Дюма является автором всего самого лучшего, что было в этой главе. После этого сотрудничество Дюма и Маке прекратилось. Маке потом ещё много чего напишет и один, и в сотрудничестве, только вот попробуйте найти человека, который назовёт хоть одну вещь, написанную Маке без Дюма. А Дюма продолжал писать несмотря ни на что. Он писал в любых условиях, при любом режиме, назло всем клеветникам, для миллиардов читателей во всём мире, и по сей день глотающих его романы и не представляюших себе жизни без них. Ведь Дюма не мог не писать. Он жил своими книгами и действительно переживал за своих героев как за собственных детей, ведь это и были его дети! А разве можно оспаривать детей у их отца? |
| на главную страницу |