| |||
| [f
(глава I) «Красота эта была непривычная: всё дело в том резком контрасте, который являли собой её светлые, отливающие золотом волосы и чёрные как смоль брови и ресницы – приметы двух противоположных рас, северной и южной, которые, соединившись в этой женщине, наделили её сердце пылкостью молодой итальянки, а чело отметили горделивым высокомерием германской принцессы. Что же до всего остального в её облике, то более соразмерных пропорций для модели купающейся Дианы ваятель не мог бы и пожелать. Овал её лица отличался тем совершенством, которое два столетия спустя стали называть именем великого Рафаэля. Узкое платье с облегающими рукавами, какие носили в те времена, подчёркивало изящество её стана и безупречную красоту рук; одна из них, которую она, быть может более из кокетства, нежели по рассеяности свесила через дверцу носилок, вырисовывалась на фоне обивки, подобно алебастровому барельефу на золоте. В остальном фигура королевы была скрыта; но при одном взгляде на это грациозное, воздушное существо нетрудно было догадаться, что нести его по земле должны ножки сказочной феи. Странное чувство, которое охватывало едва ли не каждого при её появлении, очень скоро исчезало, и тогда пылкий и нежный взгляд её глаз обретал ту завораживающую власть, которую Мильтон и другие поэты, творившие после него, приписывают неповторимой, фатальной красоте падших ангелов». (глава I) «Хотя она была совсем ещё молода, это была итальянка, любящая любовью волчицы и в ненависти своей подобная льву; в жизни она знала только пламенные порывы сердца и искала в ней лишь бурную страсть; однобразное течение дней претило её существу, ибо ей всегда чего-то не хватало, как пустыне не хватает знойных ветров, как океану не хватает бури. К тому же она покоряла всех своей красотой. Если бы отсвет адского пламени временами не вспыхивал в её глазах, она казалась бы ангелом божьим, и тот, кто увидел бы её в ту минуту, когда мы возвращаемся к рассказу о ней, увидел бы её лежащей в постели с раскрытым молитвенником на аналое, тот мог бы подумать, что перед ним целомудренная дева, которая, проснувшись утром, ожидает материнского поцелуя. А между тем это была прелюбодейная супруга, ждавшая своего любовника, и любовник этот был брат её мужа, её господина и короля, страдавшего в помрачении рассудка». (глава VIII) «Ещё прекрасная, хотя и не первой молодости женщина...полумрак ещё смягчает округлость форм, придаёт матовый блеск гладкой коже руки, упавшей с кровати, подчёркивает изящество головки, склонившейся на обнажённое плечо, и сообщает прелесть распустившимся волосам, разбросанным по подушке и ниспадающими вдоль повисшей руки не только до кончиков пальцев, но вплоть до самого пола...на лице...годы наслаждений оставили не столь глубокий след, как годы скорби на челе её мужа... большие чёрные глаза». (глава XVII) |
| Словесные портреты других персонажей этого романа |
| Словесные портреты персонажей других романов |
| Творчество Дюма |
| на главную страницу |