- На помощь, мушкетеры!
     Н

			
			
			а этот крик всегда  отзывались. Все знали, что  мушкетеры  - враги его
высокопреосвященства, и они пользовались любовью за  эту вражду к кардиналу.
Поэтому гвардейцы других полков,  не служившие Красному Герцогу, как прозвал
его   Арамис,   при  таких  столкновениях   принимали  сторону   королевских
мушкетеров. Мимо  как раз проходили трое гвардейцев из полка г-на Дезэссара,
и  двое из  них ринулись  на  помощь  четырем  товарищам,  тогда  как третий
помчался к дому де Тревиля, громко крича:
     - На помощь, мушкетеры! На помощь!
     Как и всегда,  двор дома  г-на де  Тревиля был полон солдат  его полка,
которые и  бросились  на  поддержку  своих  товарищей.  Получилась  всеобщая
свалка, но перевес был на  стороне  мушкетеров. Гвардейцы  кардинала  и люди
г-на де Ла Тремуля отступили во двор дома,  едва  успев захлопнуть за  собой
ворота, чтобы помешать противнику ворваться вместе с ними. Раненый Бернажу в
тяжелом состоянии был уже до этого унесен в дом.
     Возбуждение среди  мушкетеров  и их союзников  дошло  до предела, и уже
возникал вопрос, не следует ли поджечь дом в отместку за  то, что люди де Ла
Тремуля осмелились напасть на королевских  мушкетеров. Брошенное кем-то, это
предложение было принято с  восторгом, но,  к  счастью,  пробило одиннадцать
часов. Д'Артаньян и его друзья вспомнили об аудиенции и, опасаясь, что такую
великолепную  шутку разыграют  без  их участия,  постарались  успокоить  эти
буйные  головы. Несколько камней  все же  ударилось в ворота. Но ворота были
крепкие. Это немного охладило толпу. Кроме того, вожаки успели отделиться от
толпы и направлялись к дому де Тревиля, который ожидал их, уже осведомленный
о случившемся.
     -  Скорее в Лувр!  -  сказал  он.  -  В Лувр,  не  теряя ни  минуты,  и
постараемся  увидеться  с   королем  раньше,  чем  его  успеет  предупредить
кардинал.  Мы  представим ему  это дело  как  продолжение вчерашнего,  и оба
сойдут за одно.
     Господин де Тревиль в сопровождении четырех приятелей поспешил к Лувру.
Но  там,  к великому удивлению капитана мушкетеров, ему было  сообщено,  что
король отправился на охоту  за  оленем в  Сен-Жерменский лес. Г-н де Тревиль
заставил дважды повторить эту новость и с каждым разом все больше хмурился.
     - Его величество еще вчера решил отправиться на охоту? - спросил он.
     - Нет, ваше превосходительство, -  ответил камердинер. - Сегодня  утром
главный егерь доложил ему, что ночью для него окружили оленя. Король сначала
ответил, что не поедет, затем, не в силах отказаться от такого удовольствия,
он все же поехал.
     - Король до отъезда виделся с кардиналом? - спросил г-н де Тревиль.
     - По всей  вероятности, да,  -  ответил камердинер.  - Сегодня утром  я
видел у подъезда запряженную  карету его преосвященства. Я спросил, куда  он
собирается, и мне ответили: в Сен-Жермен.
     - Нас опередили, - сказал де  Тревиль.  -  Сегодня вечером,  господа, я
увижу короля. Что же касается вас, то я вам не  советую показываться ему  на
глаза.
     Совет был  благоразумный, а  главное, исходил  от  человека, так хорошо
знавшего короля, что  четыре приятеля и  не  пытались  с ним спорить. Г-н де
Тревиль предложил им разойтись по домам и ждать от него дальнейших известий.
     Вернувшись  домой, де Тревиль подумал, что следовало поспешить и первым
подать жалобу. Он послал одного из слуг к  г-ну де Ла  Тремулю с  письмом, в
котором  просил  его изгнать  из своего дома гвардейца, состоящего на службе
кардинала, и сделать выговор своим  людям  за то, что они осмелились напасть
на  мушкетеров.  Г-н  де  Ла  Тремуль,  уже  предупрежденный  своим конюшим,
родственником  которого, как известно, был Бернажу, ответил, что  ни г-ну де
Тревилю,  ни  его  мушкетерам  не  подобало  жаловаться,  а  что,  наоборот,
жаловаться должен был  бы  он, ибо мушкетеры атаковали его слуг и собирались
даже  поджечь его  дом.  Спор  между  этими двумя вельможами мог  затянуться
надолго,  и  каждый из  них, разумеется,  стоял бы на  своем, но де  Тревиль
придумал выход, который должен был все уяснить. Он решил лично отправиться к
г-ну де Ла Тремулю.
     Подъехав  к  дому г-на  де  Ла  Тремуля, он  приказал доложить о  себе.
Вельможи учтиво  раскланялись. Хотя и не связанные узами дружбы, они все  же
питали взаимное уважение. Оба они были люди чести  и большой души. И так как
де Ла  Тремуль,  будучи протестантом, редко  бывал  при дворе  и  поэтому не
принадлежал  ни к какой партии, он обычно в свои отношения к людям не вносил
предубеждений. На этот раз все  же де Тревиль  был  принят хотя и учтиво, но
холоднее, чем всегда.
     -  Сударь,  -  проговорил  капитан  мушкетеров,  - оба мы считаем  себя
обиженными,   и  я   явился  к  вам,  чтобы   вместе  с  вами  выяснить  все
обстоятельства этого дела.
     -  Пожалуйста, -  ответил  де Ла Тремуль, - но предупреждаю вас, что  я
хорошо осведомлен, и вся вина на стороне ваших мушкетеров.
     - Вы,  сударь,  человек  слишком рассудительный  и справедливый,  чтобы
отказаться от предложения, с которым я прибыл к вам.
     - Прошу вас, сударь, я слушаю.
     - Как себя чувствует господин Бернажу, родственник вашего конюшего?
     -  Ему  очень  плохо,  сударь.  Кроме раны  в  предплечье,  которая  не
представляет  ничего  опасного,  ему  нанесен  был  и второй  удар, задевший
легкое. Лекарь почти не надеется на выздоровление.
     - Раненый в сознании?
     - Да, в полном сознании.
     - Он может говорить? ..далее 

Другое творчество Александра Дюма