Нет  более мучительной ярости 

			
			
			и боли, чем ярость и боль, терзающие душу
любовника, который,  выдав  себя  за другого, принимает  уверения  в  любви,
обращенные к его счастливому сопернику.
     Д'Артаньян  оказался  в  этом мучительном  положении,  которого  он  не
предвидел: ревность терзала его  сердце, и он страдал почти  так  же сильно,
как бедная Кэтти, плакавшая в эту минуту в соседней комнате.
     - Да, граф,  - нежно говорила миледи, сжимая  в своих руках его руку, -
да,  я  счастлива любовью, которую ваши взгляды и слова выдавали мне  всякий
раз, как мы встречались  с  вами. Я тоже люблю вас. О, завтра, завтра я хочу
получить от вас какое-нибудь доказательство того, что вы  думаете обо мне! И
чтобы вы не забыли меня, - вот, возьмите это.
     И, сняв с пальца кольцо, она протянула его д'Артаньяну.
     Д'Артаньян вспомнил, что уже видел это кольцо на  руке миледи: это  был
великолепный сапфир в оправе из алмазов.
     Первым побуждением д'Артаньяна  было вернуть ей  кольцо,  но миледи  не
взяла его.
     - Нет, нет, - сказала она, - оставьте его у себя в знак любви ко мне...
К тому  же, принимая его,  - с волнением в голосе  добавила  она, - вы, сами
того не зная, оказываете мне огромную услугу.
     "Эта женщина полна таинственности", - подумал Д'Артаньян.
     В эту минуту он почувствовал, что готов сказать  миледи всю правду.  Он
уже открыл рот,  чтобы  признаться в  том,  кто он и с  какими  мстительными
намерениями явился сюда, но в эту минуту миледи прибавила:
     - Бедный мой друг, это чудовище, этот гасконец, чуть было не убил вас!
     Чудовищем был он, Д'Артаньян.
     - Ваши раны все еще причиняют вам боль? - спросила миледи.
     - Да, сильную  боль, -  ответил  д'Артаньян,  не  зная  хорошенько, что
отвечать.
     - Будьте спокойны, - прошептала миледи,  - я отомщу за вас, и моя месть
будет жестокой!
     "Нет! -  подумал д'Артаньян. - Минута  откровенности между  нами еще не
наступила".
     Д'Артаньян не сразу пришел в себя после этого короткого диалога, но все
помышления о  мести,  принесенные им  сюда, бесследно исчезли.  Эта  женщина
имела над ним поразительную власть, он ненавидел и в  то же время боготворил
ее; он никогда не думал прежде, что два столь  противоречивых  чувства могут
ужиться  в  одном  сердце  и,  соединясь  вместе,  превратиться  в  какую-то
странную, какую-то сатанинскую любовь.
     Между тем раздался бой часов, пора было расставаться.  Уходя от миледи,
д'Артаньян не  испытывал  ничего, кроме жгучего сожаления о том, что надо ее
покинуть,  и  между  страстными  поцелуями,  которыми они  обменялись,  было
назначено новое свидание - на следующей  неделе. Бедная Кэтти надеялась, что
ей удастся сказать д'Артаньяну хоть несколько слов, когда он будет проходить
через ее комнату,  но миледи сама проводила его в темноте и простилась с ним
только на лестнице.
     Наутро д'Артаньян помчался к Атосу. Он попал в такую  странную историю,
что нуждался в его совете. Он рассказал ему обо всем; в продолжение рассказа
Атос несколько раз хмурил брови.
     -  Ваша миледи, - сказал он, - представляется мне презренным созданием,
но все же, обманув ее, вы сделали ошибку: так или иначе, вы нажили страшного
врага.
     Говоря это, Атос  внимательно смотрел на сапфир  в  оправе  из алмазов,
заменивший на пальце д'Артаньяна перстень королевы,  который  теперь бережно
хранился в шкатулке.
     - Вы  смотрите на  это кольцо? - спросил гасконец, гордясь возможностью
похвастать перед друзьями таким богатым подарком.
     - Да, - сказал Атос, - оно напоминает мне одну фамильную драгоценность.
     - Прекрасное кольцо, не правда ли? - спросил д'Артаньян.
     -  Великолепное! - отвечал Атос. - Я не  думал, что на свете существуют
два сапфира такой чистой воды. Должно быть, вы его выменяли на свой алмаз? ..далее 

Другое творчество Александра Дюма