- Вы не догадываетесь?
     - 

			
			
			От кардинала?
     - От него и от моего друга, графа Рошфора.
     - От графа Рошфора? Но ведь он-то меня и похитил!
     - Вполне возможно.
     - И вы принимаете деньги от этого человека?
     -  Не  говорили   ли  вы,   что  это  похищение   имело  причину  чисто
политическую?
     -  Но целью этого  похищения было заставить  меня  предать мою госпожу,
вырвать у меня под  пыткой  признания,  которые могли  бы угрожать  чести, а
может быть, и жизни моей августейшей повелительницы!
     -  Сударыня, - сказал  Бонасье, -  ваша  августейшая  повелительница  -
вероломная испанка, и все, что делает кардинал, делается по праву.
     - Сударь, - вскричала  молодая  женщина,  -  я знала,  что вы трусливы,
алчны и глупы, но я не знала, что вы подлец!
     - Сударыня... - проговорил Бонасье, впервые видевший  свою жену в таком
гневе и струсивший перед семейнон бурей, - сударыня, что вы говорите?
     - Я говорю, что вы негодяй! - продолжала г-жа Бонасье, заметив, что она
снова начинает  приобретать влияние на  своего мужа.  - Так,  значит, вы, вы
стали заниматься политикой да сделались к тому  же и  сторонником кардинала?
Так, значит, вы телом и душой продаетесь дьяволу, да еще за деньги?
     - Не дьяволу, а кардиналу.
     - Это одно  и то  же!  -  воскликнула молодая женщина.  -  Кто  говорит
"Ришелье" - говорит "сатана".
     - Замолчите, сударыня, замолчите! Вас могут услышать!
     - Да, вы правы, и мне будет стыдно за вашу трусость.
     - Но чего вы, собственно, требуете?
     -  Я вам уже  сказала: я требую, чтобы  вы сию же  минуту отправились в
путь и  чтобы вы честно выполнили  поручение, которым я  удостаиваю  вас. На
этих условиях  я  готова все  забыть и  простить  вас.  И более того, -  она
протянула ему руку, - я верну вам свою дружбу.
     Бонасье  был труслив и  жаден, но жену  свою  он любил: он растрогался.
Пятидесятилетнему  мужу  трудно долго сердиться на  двадцатипятилетнюю жену.
Г-жа Бонасье увидела, что он колеблется.
     - Ну как же? Вы решились?
     - Но, дорогая моя, подумайте  сами:  чего вы  требуете от  меня? Лондон
находится далеко, очень  далеко от  Парижа,  к  тому же  возможно,  что ваше
поручение связано с опасностями.
     - Не все ли равно, раз вы избежите их!
     - Знаете что, госпожа Бонасье? - сказал галантерейщик.  - Знаете что: я
решительно  отказываюсь.  Интриги  меня пугают. Я-то  ведь  видел  Бастилию!
Бр-р-р!  Это  ужас  -  Бастилия!  Стоит  мне вспомнить, так  мороз  по  коже
подирает. Мне грозили  пытками! А знаете ли вы, что  такое пытки? Деревянные
клинья  загоняют  между  пальцами   ноги,  пока  не  треснут  кости...  Нет,
решительно нет! Я  не поеду. А почему бы, черт возьми, вам не поехать самой?
Мне начинает  казаться, что  я  вообще  был до сих пор в заблуждении на  ваш
счет: мне кажется, что вы мужчина, да еще из самых отчаянных.
     - А вы... вы - женщина, жалкая женщина, глупая и тупая! Ах! Вы трусите?
Хорошо. В таком случае, я сию же минуту  заставлю именем королевы арестовать
вас, и вас засадят в ту самую Бастилию, которой вы так боитесь! ..далее 

Другое творчество Александра Дюма