"Так-то ты подаешь пример, дядя Пенелон? - ска

			
			
			зал капитан. - Ну,  по-
годи же!"
   И он пошел в свою каюту и принес пару пистолетов.
   "Первому, кто бросит помпу, - сказал он, - я раздроблю череп!"
   - Правильно, - сказал англичанин.
   - Ничто так не придает храбрости, как дельное слово, - продолжал  мо-
ряк, - тем более что погода успела проясниться и  ветер  стих;  но  вода
прибывала - не слишком сильно, каких-нибудь дюйма на два в час,  но  все
же прибывала. Два дюйма в час, - оно как будто и пустяки, но за  двенад-
цать часов это составит по меньшей мере двадцать четыре дюйма,  а  двад-
цать четыре дюйма составляют два фута. Два фута да три, которые  мы  уже
раньше имели, составят пять. А когда у корабля пять футов воды в  брюхе,
то можно сказать, что у него водянка.
   "Ну, - сказал капитан, - теперь довольно, и господин Моррель не может
упрекнуть нас ни в чем: мы сделали все, что могли, для спасения корабля;
теперь надо спасать людей. Спускай шлюпку, ребята, и поторапливайтесь!"
   - Послушайте, господин Моррель, - продолжал Пенелон, - мы очень люби-
ли "Фараона", но как бы моряк ни любил свой корабль, он еще больше любит
свою шкуру; а потому мы и не заставили просить себя дважды;  к  тому  же
корабль так жалобно скрипел и, казалось,  говорил  нам:  "Да  убирайтесь
поскорее!" И бедный "Фараон" говорил правду. Мы чувствовали, как он пог-
ружается у нас под ногами. Словом, в один миг шлюпка была спущена, и мы,
все восемь, уже сидели в ней.
   Капитан сошел последний, или, вернее сказать, он не сошел, потому что
не хотел оставить корабль; это я схватил его в охапку и  бросил  товари-
щам, после чего и сам соскочил. И в самое время. Едва успел я соскочить,
как палуба треснула с таким шумом, как будто дали залп с сорокавосьмипу-
шечного корабля.
   Через десять минут он клюнул носом, потом кормой,  потом  начал  вер-
теться на месте, как собака, которая ловит свой хвост. А  потом,  будьте
здоровы! Фью! Кончено дело, и нет "Фараона"!
   А что до нас, то мы три дня не пили и не ели, так что уже поговарива-
ли о том, не кинуть ли жребий, кому из пас кормить остальных, как  вдруг
увидели "Жиронду", подали ей сигналы, она  нас  заметила,  поворотила  к
нам, выслала шлюпку и подобрала нас. Вот как было  дело,  господин  Мор-
рель, верьте слову моряка! Так, товарищи?
   Ропот одобрения показал, что  рассказчик  заслужил  всеобщую  похвалу
правдивым изложением сути дела и картинным описанием подробностей.
   - Хорошо, друзья мои, - сказал г-н Моррель, - вы славные ребята, и  я
заранее знал, что в постигшем меня несчастье виновата  только  моя  злая
судьба. Здесь воля божия, а не вина людей. Покоримся же воле божией. Те-
перь скажите мне, сколько вам следует жалованья.
   - Полноте, господин Моррель, об этом не будем говорить!
   - Напротив, поговорим об этом, - сказал арматор с печальной улыбкой.
   - Нам, стало быть, следует за три месяца... - сказал Пенелон.
   - Коклес, выдайте им по двести франков. В другое время,  -  продолжал
г-н Моррель, - я сказал бы: дайте им по  двести  франков  наградных;  но
сейчас плохие времена, друзья мои, и те крохи, которые у меня  остались,
принадлежат не мне. Поэтому простите меня и не осуждайте.
   Пепелон скорчил жалостливую гримасу, обернулся к товарищам, о  чем-то
с ними посовещался и снова обратился к хозяину.
   - Значит, это самое, господин  Моррель,  -  сказал  он,  перекладывая
жвачку за другую щеку и выпуская в переднюю новую струю слюны под  стать
первой, - это самое, которое...
   - Что?
   - Деньги...
   - Ну и что же?
   - Так товарищи говорят, господин Моррель, что им пока хватит по пяти-
десяти франков и что с остальным они подождут.
   - Благодарю вас, друзья мои, благодарю! - сказал г-н Моррель,  трону-
тый до глубины души. - Вы все славные люди; но все-таки возьмите деньги.
И если найдете другую службу, то нанимайтесь. Вы свободны.
   Эти последние слова произвели на честных моряков ошеломляющее впечат-
ление. Они испуганно переглянулись. У Пенелона захватило дух, и он  едва
не проглотил свою жвачку; к счастью, он вовремя схватился рукой за  гор-
ло.
   - Как, господин Моррель? - сказал он сдавленным  голосом.  -  Вы  нас
увольняете? Мы вам не угодили?
   - Нет, друзья мои, - отвечал арматор, - нет, наоборот, я очень  дово-
лен вами. Я не увольняю вас. Но что же делать? Кораблей  у  меня  больше
нет, и матросов мне не нужно.
   - Как нет больше кораблей? - сказал Пенелон. - Ну, так велите выстро-
ить новые; мы подождем. Слава богу, мы привыкли штилевать. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма