- Да хоть в Брюссель, если ты ничего  не  имее

			
			
			шь  против;  это  самая
близкая граница. Мы проедем через Брюссель, Льеж, Аахен,  поднимемся  по
Рейну до Страсбурга, проедем через Швейцарию и спустимся через Сен-Готар
в Италию. Ты согласна?
   - Ну разумеется.
   - Что ты так смотришь на меня?
   - Ты очаровательна в таком виде; право, можно подумать, что  ты  меня
похищаешь.
   - Черт возьми, так оно и есть!
   - Ты, кажется, браниться научилась, Эжени?
   И обе девушки, которым, по общему мнению, надлежало заливаться слеза-
ми, одной из-за себя, другой из любви к подруге, покатились со  смеху  и
принялись уничтожать наиболее заметные следы беспорядка, оставленного их
сборами.
   Потом, потушив свечи, зорко осматриваясь, насторожив  слух,  беглянки
открыли дверь будуара, выходившую на черную лестницу, которая вела прямо
во двор. Эжени шла впереди, взявшись одной рукой за ручку чемодана,  ко-
торый за другую ручку едва удерживала  обеими  руками  Луиза.  Двор  был
пуст. Пробило полночь. Привратник еще не ложился. Эжени тихонько  прошла
вперед и увидела, что почтенный страж дремлет,  растянувшись  в  кресле.
Она вернулась к Луизе, снова взяла чемодан, который  поставила  было  на
землю, и обе, прижимаясь к стене, вошли в подворотню. Эжени велела Луизе
спрятаться в темном углу, чтобы привратник, если бы ему вздумалось  отк-
рыть глаза, увидел только одного человека, а сама стала так, чтобы  свет
фонаря падал прямо на нее.
   - Откройте! - крикнула она звучным  контральто,  стуча  в  стеклянную
дверь.
   Привратник, как и ожидала Эжени, встал с кресла и  даже  сделал  нес-
колько шагов, чтобы взглянуть, кто это выходит; но, увидав молодого  че-
ловека, который нетерпеливо похлопывал тросточкой по ноге,  он  поспешил
дернуть шнур. Луиза тотчас же проскользнула  в  приотворенные  ворота  и
легко выскочила наружу. Эжени,  внешне  спокойная,  хотя,  вероятно,  ее
сердце и билось учащеннее, чем обычно, в свою очередь вышла на улицу.
   Чемодан они передали проходившему мимо посыльному и, дав ему адрес  -
улица Виктуар, дом N 36, -  последовали  за  этим  человеком,  чье  при-
сутствие успокоительно действовало на Луизу; что касается Эжени, то  она
была бесстрашна, как Юдифь или Далила.
   Когда они прибыли к указанному дому, Эжени велела  посыльному  поста-
вить чемодан на землю, расплатилась с ним и, постучав в ставень,  отпус-
тила его.
   В доме, куда пришли беглянки, жила скромная белошвейка, с которой они
заранее условились; она еще не ложилась и тотчас же открыла.
   - Мадемуазель, - сказала Эжени, - распорядитесь, чтобы привратник вы-
катил из сарая карету, и пошлите его на почтовую  станцию  за  лошадьми.
Вот пять франков, которые я просила вас передать ему за труды.
   - Я восхищаюсь тобой, - сказала Луиза, - я даже начинаю уважать тебя.
   Белошвейка с удивлением на них посмотрела; но так как ей было обещано
двадцать луидоров, то она ничего не сказала.
   Четверть часа спустя привратник вернулся и привел с  собой  кучера  и
лошадей, которые немедленно были впряжены в  карету;  чемодан  привязали
сзади.
   - Вот подорожная, - сказал кучер. - По какой дороге  поедем,  молодой
хозяин?
   - По дороге в Фонтенбло, - отвечала Эжени почти мужским голосом.
   - Как? Что ты говоришь? - спросила Луиза.
   - Я заметаю след, - сказала Эжени, - эта женщина, которой мы заплати-
ли двадцать луидоров, может нас выдать за  сорок;  когда  мы  выедем  на
Бульвары, мы велим ехать по другой дороге.
   И она, почти не касаясь подножки, вскочила в карету.
   - Ты, как всегда, права, Эжени, - сказала Луиза, усаживаясь  рядом  с
подругой.
   Четверть часа спустя кучер, уже изменив направление по указанию  Эже-
ни, проехал, щелкая бичом, заставу СенМартен.
   - Наконец-то мы выбрались из Парижа! - сказала Луиза,  с  облегчением
вздыхая.
   - Да, моя дорогая, и похищение удалось на славу, - отвечала Эжени.
   - Да, и притом без насилия, - сказала Луиза. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма