- Вот именно, - ответил Монте-Кристо с улыбкой

			
			
			, которой не передал бы
ни один живописец и не объяснил бы ни один физиономист.
   - Если бы я не боялся вас утомить, - сказал генерал, явно очарованный
обращением гостя, - я повел бы вас в Палату; сегодняшнее заседание любо-
пытно для всякого, кто не знаком с нашими современными сенаторами.
   - Я буду вам очень признателен, если вы мне это предложите  в  другой
раз, но сегодня я надеюсь быть представленным графине, и я подожду.
   - А вот и матушка! - воскликнул виконт.
   И Монте-Кристо, быстро обернувшись, увидел на пороге гостиной г-жу де
Морсер; она стояла в дверях, противоположных тем,  в  которые  вошел  ее
муж, неподвижная и бледная; когда Монте-Кристо  повернулся  к  ней,  она
опустила руку, которою почему-то опиралась на золоченый наличник  двери.
Она стояла там уже несколько секунд и слышала последние слова гостя.
   Тот встал и низко поклонился графине, которая молча, церемонно  отве-
тила на его поклон.
   - Что с вами, графиня? - спросил граф де Морсер. - Вы нездоровы?  Мо-
жет быть, здесь слишком жарко?
   - Матушка, вам дурно? - воскликнул виконт, бросаясь к Мерседес.
   Она поблагодарила их улыбкой.
   - Нет, - сказала она, - просто меня  взволновала  встреча  с  графом.
Ведь если бы но он, мы были бы теперь погружены в печаль и траур.  Граф,
- продолжала она, подходя к нему с величием королевы, -  я  обязана  вам
жизнью моего сына, и за это благодеяние я от всего  сердца  благословляю
вас. Я счастлива, что могу, наконец, высказать вам свою благодарность.
   Граф снова поклонился, еще ниже, чем в первый раз, и был еще бледнее,
чем Мерседес.
   - Вы слишком великодушны, графиня, - сказал  он  необычайно  мягко  и
почтительно. - Я ничего необыкновенного не сделал. Спасти человека,  из-
бавить отца от мучений, а женщину от слез - вовсе не  доброе  дело,  это
человеческий долг.
   - Как счастлив мой сын, что у него такой друг, как вы, граф, - с глу-
боким чувством ответила г-жа де Морсер. - Я благодарю бога, что  он  так
судил.
   И Мерседес подняла к небу свои прекрасные глаза с  выражением  беско-
нечной благодарности; графу даже показалось, будто в них блеснули слезы.
   Г-н де Морсер подошел к ней.
   - Я уже просил у графа прощенья, что должен оставить  его,  -  сказал
он. - Надеюсь, вы также попросите его извинить меня. Заседание  открыва-
ется в два часа, теперь три, а я должен выступать.
   - Поезжайте, я постараюсь, чтобы наш  гость  не  скучал  в  ваше  от-
сутствие, - сказала графиня все еще взволнованным  голосом.  -  Граф,  -
продолжала она, обращаясь к Монте-Кристо, - не окажете ли вы  нам  честь
провести у нас весь день?
   - Я очень благодарен вам, графиня, поверьте мне. Но я вышел  у  ваших
дверей из дорожной кареты. Я еще не знаю, как меня  устроили  в  Париже,
даже едва знаю где. Это, конечно, пустяки, но все-таки я немного  беспо-
коюсь.
   - Но вы обещаете по крайней мере доставить  нам  это  удовольствие  в
другой раз? - спросила графиня.
   Монте-Кристо поклонился молча, и его поклон  можно  было  принять  за
знак согласия.
   - В таком случае я вас не удерживаю, - сказала графиня, - я не  хочу,
чтобы моя благодарность обращалась в неделикатность или назойливость.
   - Дорогой граф, - сказал Альбер, - если вы  разрешите,  я  постараюсь
отплатить вам в Париже за вашу любезность в Риме и  предоставлю  в  ваше
распоряжение мою карету, пока вы еще не обзавелись выездом.
   - Весьма благодарен, виконт, - сказал Монте-Кристо, - но  я  надеюсь,
что Бертуччо провел не без пользы четыре с половиной часа,  которыми  он
располагал, и что у ваших дверей меня ждет какой-нибудь экипаж.
   Альбер привык к повадкам графа, знал, что тот, как Нерон, всегда  го-
нится за невозможным, и потому уже ничему не удивлялся; он только  хотел
лично удостовериться в том, как исполнены приказания графа,  и  проводил
его до дверей.
   Монте-Кристо не ошибся: как только он вышел в прихожую графа де  Мор-
сер, лакей, тот самый, который в Риме приносил Альберу и Францу визитную
карточку графа, бросился вон, и когда знатный  путешественник  показался
на крыльце, его уже в самом деле ждал экипаж. Это была двухместная каре-
та работы Келлера и в нее была запряжена та самая пара, которую Дрэй на-
кануне, как то было известно всем парижским щеголям, отказался  уступить
за восемнадцать тысяч франков.
   - Виконт, - сказал граф Альберу, - я не приглашаю вас сейчас к  себе,
потому что там пока все сделано наскоро, а, как вы знаете, я дорожу  ре-
путацией человека, умеющего устроиться с удобством даже во временном жи-
лище. Дайте мне день сроку, и затем позвольте пригласить  вас.  Тогда  я
буду вполне уверен, что не нарушу законов гостеприимства.
   - Если вы просите один день, граф, то я могу быть уверен, что вы  по-
кажете мне не дом, а дворец. Положительно вам служит какой-нибудь добрый
гений. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма