- А можно узнать, что это за средство? - спрос

			
			
			ил Дебрэ.
   - Разумеется, - сказал Монте-Кристо, - я не делаю из него тайны:  это
смесь отличнейшего опиума, за которым я сам ездил в Кантон,  чтобы  быть
уверенным в его качестве, и лучшего гашиша, собираемого между  Тигром  и
Евфратом; их смешивают в равных долях и делают пилюли, которые вы и гло-
таете, когда нужно. Действие наступает через десять  минут.  Спросите  у
барона Франца д'Эпине; он, кажется, пробовал их однажды.
   - Да, - сказал Альбер, - он говорил мне; он сохранил о них самое при-
ятное воспоминание.
   - Значит, - сказал Бошан, который,  как  полагается  журналисту,  был
очень недоверчив, - это снадобье у вас всегда при себе?
   - Всегда, - отвечал Монте-Кристо.
   - Не будет ли с моей стороны нескромностью попросить вас показать нам
эти драгоценные пилюли? - продолжал Бошан, надеясь захватить чужестранца
врасплох.
   - Извольте.
   И граф вынул из кармана  очаровательную  бомбоньерку,  выточенную  из
цельного изумруда, с золотой крышечкой, которая, отвинчиваясь, пропуска-
ла шарик зеленоватого цвета величиною с  горошину.  Этот  шарик  издавал
острый, въедливый запах. В изумрудной бомбоньерке лежало четыре или пять
шариков, но она могла вместить и дюжину.
   Бомбоньерка обошла стол по кругу, но гости брали ее друг у друга ско-
рее для того, чтобы взглянуть на великолепный изумруд, чем чтобы посмот-
реть или понюхать пилюли.
   - И это угощение вам готовит ваш повар? - спросил Бошан.
   - О, нет, - сказал Монте-Кристо, - я не доверяю лучших моих наслажде-
ний недостойным рукам. Я неплохой химик и сам приготовляю эти пилюли.
   - Великолепный изумруд! - сказал Шато-Рено. - Такого крупного  я  ни-
когда не видал, хотя у моей матери есть недурные фамильные  драгоценнос-
ти.
   - У меня их было три таких, - пояснил Монте-Кристо, - один я  подарил
падишаху, который украсил им свою саблю; второй - его святейшеству папе,
который велел вставить его в свою тиару, против почти равноценного  ему,
но все же не такого красивого изумруда, подаренного его  предшественнику
Пию Седьмому императором Наполеоном; третий я оставил себе и  велел  вы-
долбить. Это наполовину обесценило его, но так  было  удобнее  для  того
употребления, которое я хотел из него сделать.
   Все с изумлением смотрели на Монте-Кристо; он говорил так просто, что
ясно было: его слова либо чистая правда, либо бред безумца; однако изум-
руд, который он все еще держал в руках, заставлял придерживаться первого
из этих предположений.
   - Что же дали вам эти два властителя взамен вашего великолепного  по-
дарка? - спросил Дебрэ.
   - Падишах подарил свободу женщине, - отвечал граф, - святейший папа -
жизнь мужчине. Таким образом, раз в жизни мне довелось быть столь же мо-
гущественным, как если бы я был рожден для трона.
   - И тот, кого вы спасли, был Пеппино, не правда ли? - воскликнул Мор-
сер. - Это к нему вы применили ваше право помилования?
   - Все может быть, - ответил, улыбаясь, МонтеКристо.
   - Граф, вы не можете себе представить, как мне приятно слушать вас, -
сказал Альбер. - Я уже рекомендовал вас моим друзьям как  человека  нео-
быкновенного, чародея из "Тысячи и одной ночи", средневекового  колдуна;
но парижане так склонны к парадоксам, что принимают за плод  воображения
самые бесспорные истины, когда эти истины не  укладываются  в  рамки  их
повседневного существования. Вот, например, Бошан ежедневно печатает,  а
Дебрэ читает, что на Бульваре остановили и ограбили  запоздавшего  члена
Жокей-клуба; что на улице Сен-Дени или в Сен-Жерменском предместье убили
четырех человек; что поймали десять, пятнадцать, двадцать воров  в  кафе
на Бульваре Тампль или в Термах Юлиана; а между тем они отрицают сущест-
вование разбойников в Мареммах, в римской Кампанье или Понтийских  боло-
тах. Пожалуйста, граф, скажите им сами, что я был взят в плен этими раз-
бойниками и что, если бы не ваше великодушное вмешательство, я, по  всей
вероятности, в настоящую минуту  ждал  бы  в  катакомбах  Сан-Себастьяно
воскресения мертвых, вместо того чтобы угощать их в моем жалком  домишке
на улице Эльдер.
   - Полноте, - сказал Монте-Кристо, - вы обещали мне никогда не вспоми-
нать об этой безделице.
   - Я не обещал, - воскликнул Морсер. - Вы смешиваете меня с кем-нибудь
другим, кому оказали такую же услугу. Наоборот, прошу вас, поговорим  об
этом. Может быть, вы не только повторите кое-что из того,  что  мне  из-
вестно, но и расскажете многое, чего я не знаю.
   - Но, мне кажется, - сказал с улыбкой граф, - вы играли во всей  этой
истории достаточно важную роль, чтобы знать не хуже меня все, что  прои-
зошло.
   - А если я скажу то, что знаю, вы обещаете рассказать все, чего я  не
знаю? - спросил Морсер.
   - Это будет справедливо, - ответил Монте-Кристо.
   - Ну, так вот, - продолжал Морсер, - расскажу, хотя все это очень  не
лестно для моего самолюбия. Я воображал в течение трех дней, что со мной
заигрывает некая маска, которую я принимал за аристократку, происходящую
по прямой линии от Туллии или Поппеи, между тем как меня просто-напросто
интриговала  сельская  красотка,  чтобы  не  сказать  крестьянка.  Скажу
больше, я оказался совсем уже простофилей и принял за крестьянку молодо-
го бандита, стройного и безбородого мальчишку лет  пятнадцати.  Когда  я
настолько осмелел, что попытался запечатлеть на его невинном плече поце-
луй, он приставил к моей груди пистолет и с помощью семи или восьми  то-
варищей повел или, вернее, поволок меня в катакомбы Сан-Себастьяно.  Там
я увидел их атамана, чрезвычайно ученого человека. Он был занят тем, что
читал "Записки Цезаря", и соблаговолил прервать  чтение,  чтобы  заявить
мне, что если на следующий день, к шести часам утра, я не  внесу  в  его
кассу четырех тысяч пиастров, то в четверть седьмого меня не будет в жи-
вых. У Франца есть мое письмо с припиской маэстро Луиджи Вампа. Если  вы
сомневаетесь, я напишу Францу, чтобы он дал засвидетельствовать подписи.
Вот и все, что я знаю; но я не знаю, каким образом  вам,  граф,  удалось
снискать столь глубокое уважение римских разбойников, которые  мало  что
уважают. Сознаюсь, мы с Францем были восхищены.
   - Все это очень просто. Я знаю знаменитого Луиджи Вампа уже более де-
сяти лет. Как-то, когда он был мальчишкой-пастухом, я  дал  ему  золотую
монету за то, что он указал мне дорогу, а он, чтобы не остаться у меня в
долгу, отдарил меня кинжалом с резной рукояткой собственной работы; этот
кинжал вы, вероятно, видели в моей коллекции оружия. Впоследствии он  не
то забыл этот обмен подарками - залог дружбы между нами, - не то не  уз-
нал меня и пытался взять в плен; но вышло наоборот: я захватил его и еще
десяток разбойников. Я мог отдать его в руки римского правосудия,  кото-
рое всегда действует проворно, а для него особенно постаралось бы, но  я
не сделал этого: я отпустил их всех с миром.
   - С условием, чтобы они больше не грешили, - засмеялся журналист. - И
я с удовольствием вижу, что они честно сдержали слово. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма