"Значит, дочь Али-Тебелина действительно сказа

			
			
			ла  правду?  -  спросил
председатель. - Значит, она и есть тот страшный свидетель, которому  ви-
новный не смеет ответить "нет"? Значит, вы действительно совершили  все,
в чем вас обвиняют?"
   Граф обвел окружающих взглядом, отчаянное выражение которого разжало-
било бы тигров, но не могло смягчить судей; затем он поднял глаза вверх,
но сейчас же опустил их, как бы страшась, что своды разверзнутся и  явят
во всем его блеске другое, небесное судилище, другого, всевышнего судью.
   И вдруг резким движением он разорвал душивший его воротник и вышел из
залы в мрачном безумии; его шаги зловеще отдались под сводами,  и  вслед
за тем грохот кареты, вскачь уносившей его, потряс колонны флорентийско-
го портика.
   "Господа, - сказал председатель, когда воцарилась тишина,  -  виновен
ли граф де Морсер в вероломстве, предательстве и бесчестии?"
   "Да!" - единогласно ответили члены следственной комиссии.
   Гайде оставалась до конца заседания; она выслушала приговор графу,  и
ни одна черта ее лица не выразила ни радости, ни сострадания.
   Потом, опустив покрывало на лицо,  она  величаво  поклонилась  членам
собрания и вышла той поступью, которой Виргилий наделял богинь.
      X. ВЫЗОВ
   - Я воспользовался общим молчанием и темнотой залы, чтобы выйти неза-
меченным, - продолжал Бошан. - У дверей меня ждал тот самый курьер,  ко-
торый отворил мне ложу. Он довел меня по коридорам до  маленькой  двери,
выходящей на улицу Вожирар. Я вышел истерзанный и в то же  время  восхи-
щенный, - простите меня, Альбер, - истерзанный за вас, восхищенный  бла-
городством этой девушки, мстящей за своего отца.  Да,  клянусь,  Альбер,
откуда бы ни шло это разоблачение, я скажу одно: быть может, оно исходит
от врага, но этот враг только орудие провидения.
   Альбер сидел, уронив голову на руки; он поднял лицо, пылающее от сты-
да и мокрое от слез, и схватил Бошана за руку.
   - Друг, - сказал он, - моя жизнь кончена; мне остается не  повторять,
конечно, вслед за вами, что этот удар мне нанесло провидение,  а  искать
человека, который преследует меня своей ненавистью; когда я его найду, я
его убью, или он убьет меня; и я рассчитываю на вашу  дружескую  помощь,
Бошан, если только презрение не изгнало дружбу из вашего сердца.
   - Презрение, друг мой? Чем вы виноват в этом  несчастье?  Нет,  слава
богу, прошли те времена, когда несправедливый предрассудок заставлял сы-
новей отвечать за действия отцов. Припомните  всю  свою  жизнь,  Альбер;
правда, она очень юна, но не было зари более чистой,  чем  ваш  рассвет!
Нет, Альбер, поверьте мне: вы молоды, богаты, уезжайте из  Франции!  Все
быстро забывается в этом огромном Вавилоне, где жизнь кипит и вкусы  из-
менчивы; вы вернетесь года через три, женатый  на  какой-нибудь  русской
княжне, и никто не вспомнит о том, что было вчера, а тем  более  о  том,
что было шестнадцать лет тому назад.
   - Благодарю вас, мой дорогой Бошан, благодарю вас за добрые  чувства,
которые подсказали вам этот совет, но это  невозможно.  Я  высказал  вам
свое желание, а теперь, если нужно, я заменю слово "желание" словом "во-
ля". Вы должны понять, что это слишком близко меня касается, и я не могу
смотреть на вещи, как вы. То, что, по-вашему, имеет своим источником во-
лю неба, по-моему, исходит из источника менее чистого. Мне представляет-
ся, должен сознаться, что провидение здесь ни при чем, и это к  счастью,
потому что вместо невидимого и неосязаемого вестника небесных  наград  и
кар я найду видимое и осязаемое существо, которому я отомщу, клянусь, за
все, что я пережил в течение этого месяца. Теперь, повторяю вам,  Бошан,
я хочу вернуться в мир людей, мир материальный, и, если вы, как вы гово-
рите, все еще мой друг, помогите мне отыскать ту руку,  которая  нанесла
удар.
   - Хорошо! - сказал Бошан. - Если вам так хочется, чтобы  я  спустился
на землю, я это сделаю; если вы хотите начать розыски врага, я буду  ра-
зыскивать его вместе с вами. И я найду его; потому что моя честь требует
почти в такой же мере, как и ваша, чтобы мы его нашли.
   - В таком случае, Бошан, мы должны начать розыски немедленно,  сейчас
же. Каждая минута промедления кажется мне вечностью; доносчик еще не по-
нес наказания; следовательно, он может надеяться, что и не понесет  его;
но, клянусь честью, он жестоко ошибается!
   - Послушайте, Морсер...
   - Я вижу, Бошан, вы что-то знаете; вы возвращаете мне жизнь!
   - Я ничего не знаю точно, Альбер; но все же это луч cвета во тьме;  и
если мы пойдем за этим лучом, он, быть может, выведет нас к цели.
   - Да говорите же! Я сгораю от нетерпения.
   - Я расскажу вам то, чего не хотел говорить, когда вернулся из Янины.
   - Я слушаю.
   - Вот что произошло, Альбер. Я, естественно, обратился за справками к
первому банкиру в городе; как только я заговорил об  этом  деле  и  даже
прежде, чем я успел назвать вашего отца, он сказал:
   "Я догадываюсь, что вас привело ко мне".
   "Каким образом?"
   "Нет еще двух недель, как меня запрашивали по этому самому делу".
   "Кто?"
   "Один парижский банкир, мой корреспондент". ..далее 

Другое творчество Александра Дюма