- Милостивый государь, - продолжал заключенный

			
			
			, - я аббат Фариа,  ро-
дился в Риме, двадцать лет был  секретарем  кардинала  Роспильози;  меня
арестовали, сам не знаю за что, в начале тысяча восемьсот  одиннадцатого
года, и с тех пор я тщетно требую освобождения от итальянского  и  фран-
цузского правительств.
   - Почему от французского? - спросил комендант.
   - Потому, что меня схватили в Пьомбино, и я  полагаю,  что  Пьомбино,
подобно Милану и Флоренции, стал главным городом какого-нибудь французс-
кого департамента.
   Инспектор и комендант с улыбкой переглянулись.
   - Ну, дорогой мой, - заметил инспектор, - ваши сведения об Италии  не
отличаются свежестью.
   - Они относятся к тому дню, когда меня арестовали,  -  отвечал  аббат
Фариа, - а так как в то время его величество  император  создал  Римское
королевство для дарованного ему небом сына, то я полагал, что, продолжая
пожинать лавры победы, он претворил мечту Макиавелли  и  Цезаря  Боржиа,
объединив всю Италию в единое и неделимое государство.
   - К счастью, - возразил инспектор, -  провидение  несколько  изменило
этот грандиозный план, который, видимо, встречает ваше живое сочувствие.
   - Это единственный способ превратить Италию в сильное, независимое  и
счастливое государство, - сказал аббат.
   - Может быть, - отвечал инспектор, - но я пришел сюда не затем, чтобы
рассматривать с вами курс итальянской политики, а для того, чтобы  спро-
сить у вас, что я и сделал, довольны ли вы помещением и пищей.
   - Пища здесь такая же, как и во всех тюрьмах, то есть очень плохая, -
отвечал аббат, - а помещение, как видите, сырое и нездоровое, но в общем
довольно приличное для подземной тюрьмы. Дело не в этом, а в чрезвычайно
важной тайне, которую я имею сообщить правительству.
   - Начинается, - сказал комендант на ухо инспектору.
   - Вот почему я очень рад вас видеть, - продолжал аббат, - хоть  вы  и
помешали мне в очень важном вычислении, которое, если окажется успешным,
быть может, изменит всю систему Ньютона. Могу я попросить у вас разреше-
ния поговорить с вами наедине?
   - Что я вам говорил? - шепнул комендант инспектору.
   - Вы хорошо знаете своих постояльцев, - отвечал  инспектор  улыбаясь,
затем обратился к аббату: Я не могу исполнить вашу просьбу.
   - Однако, если бы речь шла о том, чтобы доставить правительству  воз-
можность получить огромную сумму, пять миллионов, например?
   - Удивительно, - сказал  инспектор,  обращаясь  к  коменданту,  -  вы
предсказали даже сумму.
   - Хорошо, - продолжал аббат, видя, что инспектор хочет уйти, - мы мо-
жем говорить и не наедине, господин комендант может  присутствовать  при
нашей беседе.
   - Дорогой мой, - перебил его комендант, - к сожалению, мы знаем напе-
ред и наизусть все, что вы нам скажете. Речь идет  о  ваших  сокровищах,
да?
   Фариа взглянул на насмешника глазами, в которых непредубежденный наб-
людатель несомненно увидел бы трезвый ум и чистосердечие.
   - Разумеется, - сказал аббат, - о чем же другом могу я говорить?
   - Господин инспектор, - продолжал комендант, - я могу рассказать  вам
эту историю не хуже аббата; вот уже пять лет, как я беспрестанно ее слы-
шу.
   - Это доказывает, господин комендант, -  проговорит!  аббат,  что  вы
принадлежите к тем людям, о которых в Писании  сказано,  что  они  имеют
глаза и не видят, имеют уши и не слышат.
   - Милостивый государь, - сказал инспектор, -  государство  богато  и,
слава богу, не нуждается в ваших деньгах; приберете их до того  времени,
когда вас выпустят из тюрьмы.
   Глаза аббата расширились; он схватил инспектора за РУКУ.
   - А если я не выйду из тюрьмы, - сказал  он,  -  если  меня,  вопреки
справедливости, оставят в этом подземелье, если я здесь умру, не завещав
никому моей тайны, - значит, эти сокровища пропадут даром? Не лучше  ли,
чтобы ими воспользовалось правительство и я вместе с ним? Я согласен  на
шесть миллионов; да, я уступлю  шесть  миллионов  и  удовольствуюсь  ос-
тальным, если меня выпустят на свободу.
   - Честное слово, - сказал инспектор вполголоса, - если не знать,  что
это сумасшедший, можно подумать, что все это правда: с таким  убеждением
он говорит.
   - Я не сумасшедший и говорю сущую правду, - отвечал  Фариа,  который,
по тонкости слуха, свойственной узникам, слышал все, что сказал  инспек-
тор. - Клад, о котором я говорю, действительно существует, и я предлагаю
вам заключить со мной договор, в силу которого вы поведете меня на  мес-
то, назначенное мною, при нас произведут раскопки, и если я солгал, если
ничего не найдут, если я сумасшедший, как вы  говорите,  тогда  отведите
меня опять сюда, в это подземелье, и я останусь здесь навсегда  и  здесь
умру, не утруждая ни вас, ни кого бы то ни было моими просьбами. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма