Вдруг он наткнулся на что-то,  притаившееся  з

			
			
			а  тачкой,  наполненной
листьями; это что-то  с  удивленным  восклицанием  выпрямилось,  и  Мон-
те-Кристо очутился лицом к лицу с человечком лет  пятидесяти;  человечек
был занят собиранием земляники, которую он  раскладывал  на  виноградных
листьях.
   У него было двенадцать виноградных листьев и почти  столько  же  ягод
земляники.
   Поднимаясь, старичок едва не уронил ягоды, листья и тарелку.
   - Собираете урожай? - сказал, улыбаясь, МонтеКристо.
   - Простите, сударь, - ответил старичок, поднося руку к фуражке, -  я,
правда, не наверху, но я только что сошел оттуда.
   - Не беспокойтесь из-за меня, мой друг, - сказал  граф,  -  собирайте
ваши ягоды, если это еще не все.
   - Осталось еще десять, - сказал старичок, - видите, вот  одиннадцать,
а у меня их двадцать одна, на пять больше, чем в прошлом году. И не уди-
вительно, весна в этом году стояла теплая, а землянике, сударь, если что
нужно, так это солнце. Вот почему вместо  шестнадцати,  которые  были  в
прошлом году, у меня теперь, как видите, одиннадцать уже сорванных, две-
надцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать,  семнадцать,
восемнадцать... Боже мой, двух не хватает! Они еще вчера  были,  сударь,
они были здесь, я в этом уверен, я их пересчитал. Это, наверное, сынишка
тетки Симон напроказничал; я видел, как он шнырял здесь  сегодня  утром!
Маленький негодяй, красть в саду! Видно, он не знает, чем это может кон-
читься!
   - Да, это не шутка, - сказал Монте-Кристо. - Но надо принять во  вни-
мание молодость преступника и его желание полакомиться.
   - Разумеется, - отвечал садовод, - но от этого не легче.  Однако  еще
раз прошу вас извинить меня, сударь; может быть, я заставляю  ждать  на-
чальника?
   И он боязливо разглядывал графа и его синий фрак.
   - Успокойтесь, мой друг, - сказал граф, со своей улыбкой, которая, по
его желанию, могла быть такой страшной и такой доброжелательной и  кото-
рая на этот раз выражала одну только доброжелательность, - я  совсем  не
начальник, явившийся вас ревизовать, а просто путешественник; меня прив-
лекло сюда любопытство, и я начинаю даже сожалеть о своем  приходе,  так
как вижу, что отнимаю у вас время.
   - Мое время недорого стоит, - возразил, грустно улыбаясь, старичок. -
Правда, оно казенное, и мне не следовало бы его расточать; но  мне  дали
знать, что я могу отдохнуть час (он взглянул на солнечные  часы,  ибо  в
садике при монлерийской башне имелось все что угодно, даже солнечные ча-
сы), видите, у меня осталось еще десять минут, а земляника моя  поспела,
и еще один день... К тому же, сударь, поверите ли, у меня ее поедают со-
ни.
   - Вот чего бы я никогда не подумал, - серьезно отвечал  Монте-Кристо,
- сони - неприятные соседи, раз уж мы не едим их в меду, как это  делали
римляне.
   - Вот как? Римляне их ели? - спросил садовод. - Ели сонь?
   - Я читал об этом у Петрония, - ответил граф.
   - Неужели? Не думаю, чтобы это было вкусно, хоть и  говорят:  жирный,
как соня. Да и не удивительно, что они жирные, раз они спят  весь  божий
день и просыпаются только для того, чтобы грызть  всю  ночь.  Знаете,  в
прошлом году у меня было четыре абрикоса; один они  испортили  Созрел  у
меня и гладкокожий персик, единственный, правда, - это большая редкость,
- ну так вот, сударь, они у него сожрали бок, повернутый к стене, чудный
персик, удивительно вкусный! Я никогда такого не ел.
   - Вы его съели? - спросил Монте-Кристо.
   - То есть оставшуюся половину, понятно. Это было  восхитительно.  Да,
эти господа умеют выбирать лакомые куски. Совсем как сынишка  тетки  Си-
мон, он уж, конечно, выбрал не самые плохие ягоды! Но  в  этом  году,  -
продолжал садовод, - будьте спокойны, такого не случится,  хотя  бы  мне
пришлось караулить всю ночь, когда плоды начнут созревать.
   Монте-Кристо  услышал  достаточно.  У  каждого  человека  есть   своя
страсть, грызущая ему сердце, как  у  каждого  плода  есть  свой  червь,
страстью телеграфиста было садоводство.
   Монте-Кристо начал обрывать виноградные листья, заслонявшие солнце, и
этим покорил сердце садовода.
   - Вы пришли посмотреть на телеграф, сударь? - спросил он.
   - Да, если, конечно, это не запрещено вашими правилами.
   - Отнюдь не запрещено, - отвечал садовод, - ведь в этом  нет  никакой
опасности: никто не знает и не может знать, что мы передаем.
   - Мне действительно говорили, - сказал граф, - что вы повторяете сиг-
налы, которых сами не понимаете.
   - Разумеется, сударь, и я этим очень доволен, - сказал,  смеясь,  те-
леграфист.
   - Почему же?
   - Потому что таким образом я не несу никакой ответственности. Я маши-
на, и только, и раз я действую, то с меня ничего больше не спрашивают. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма