- Вы очень хорошо знаете, что генерал не утопи

			
			
			лся с отчаяния и что  в
январе месяце в Сене не купаются. Нет, нет, не обольщайтесь: эту  смерть
называют убийством.
   - А кто ее так называет?
   - Сам король.
   - Король? Я думал, он философ и понимает, что в политике нет убийств.
В политике, мой милый, - вам это известно, как и мне,  -  нет  людей,  а
есть идеи; нет чувств, а есть интересы. В политике не убивают  человека,
а устраняют препятствие, только и всего. Хотите знать, как все это прои-
зошло? Я вам расскажу. Мы думали, что на  генерала  Кенель  можно  поло-
житься, нам рекомендовали его с острова Эльба. Один из нас отправился  к
нему и пригласил его на собрание на улицу Сен-Жак; он приходит, ему отк-
рывают весь план, отъезд с острова Эльба и высадку на французский берег;
потом, все выслушав, все узнав, он заявляет, что он роялист; все  перег-
лядываются; с него берут клятву, он ее дает, но с  такой  неохотой,  что
поистине уж лучше бы он не искушал господа бога; и все же генералу  дали
спокойно уйти. Он не вернулся домой. Что ж вы хотите? Он, верно,  сбился
с дороги, когда вышел от нас, только и всего. Убийство! Вы меня удивляе-
те, Вильфор; помощник королевского прокурора хочет  построить  обвинение
на таких шатких уликах. Разве мне когда-нибудь придет в  голову  сказать
вам, когда вы как преданный роялист отправляете на тот  свет  одного  из
наших: "Сын мой, вы совершили убийство!" Нет, я скажу: "Отлично,  милос-
тивый государь, вы победили; очередь за нами".
   - Берегитесь, отец; когда придет наша очередь, мы будем безжалостны.
   - Я вас не понимаю.
   - Вы рассчитываете на возвращение узурпатора?
   - Не скрою.
   - Вы ошибаетесь, он не сделает и десяти лье в глубь Франции; его выс-
ледят, догонят и затравят, как дикого зверя.
   - Дорогой друг, император сейчас на пути  в  Гренобль;  десятого  или
двенадцатою он будет в Лионе, а двадцатого или двадцать пятого в Париже.
   - Население подымется...
   - Чтобы приветствовать его.
   - У него горсточка людей, а против него вышлют целые армии.
   - Которые с кликами проводят его до столицы; поверьте мне, Жерар,  вы
еще ребенок; вам кажется, что вы все знаете, когда телеграф,  через  три
дня после высадки, сообщает вам: "Узурпатор высадился в Каннах с горстью
людей, за ним выслана погоня". Но где он? Что он делает?  Вы  ничего  не
знаете. Вы только знаете, что выслана погоня. И так за ним будут гнаться
до самого Парижа без единого выстрела.
   - Гренобль и Лион - роялистские города, они воздвигнут перед ним неп-
реодолимую преграду.
   - Гренобль с радостью распахнет перед ним ворота;  весь  Лион  выйдет
ему навстречу. Поверьте мне, мы осведомлены не хуже вас, и наша  полиция
стоит вашей. Угодно вам доказательство: вы хотели скрыть  от  меня  свой
приезд, а я узнал о нем через полчаса после того, как вы миновали заста-
ву. Вы дали свой адрес только кучеру почтовой кареты, а мне он известен,
как явствует из того, что я явился к вам в ту самую минуту, когда вы са-
дились за стол. Поэтому позвоните и спросите еще  прибор;  мы  пообедаем
вместе.
   - В самом деле, - отвечал Вильфор, глядя на отца с удивлением,  -  вы
располагаете самыми точными сведениями.
   - Да это очень просто; вы, стоящие у  власти,  владеете  только  теми
средствами, которые можно купить за деньги; а мы, ожидающие власти, рас-
полагаем всеми средствами, которые дает нам в руки преданность,  которые
нам дарит самоотвержение.
   - Преданность? - повторил Вильфор с улыбкой.
   - Да, преданность; так для приличия называют честолюбие, питающее на-
дежды на будущее.
   И отец Вильфора, видя, что тот не зовет слугу, сам  протянул  руку  к
звонку.
   Вильфор удержал его.
   - Подождите, отец, еще одно слово.
   - Говорите.
   - Как наша полиция ни плоха, она знает одну страшную тайну.
   - Какую?
   - Приметы того человека, который приходил за генералом Кенелем в  тот
день, когда он исчез. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма