- Высокий,  худой, смуглый,  ч

			
			
			ерные усы, черные  глаза, по наружности -
дворянин.
     - Так, - вскричал д'Артаньян, -  это он! Это опять он! Должно быть, это
мой злой гений! А другой?
     - Который?
     - Маленький.
     - О, тот не знатный человек, ручаюсь за  это. При нем  не было шпаги, а
остальные обращались с ним без всякого уважения.
     -  Какой-нибудь  лакей,  -  пробормотал  д'Артаньян.  -  Ах,  бедняжка,
бедняжка! Что они с ней сделали?
     - Вы обещали не выдавать меня, - сказал старик.
     -  И  повторяю  вам  свое обещание.  Будьте  спокойны -  я  дворянин. У
дворянина только одно слово, и я уже дал вам его.
     С сокрушенным сердцем д'Артаньян снова направился к парому. Минутами он
не верил,  в  то, что женщина,  о  которой  рассказывал  старик,  была  г-жа
Бонасье, и надеялся завтра же увидеть  ее в  Лувре; минутами ему приходило в
голову, что, быть  может,  у  нее была  интрига с кем-то  другим  и ревнивый
любовник застиг ее и  похитил. Он терялся в  догадках,  терзался, приходил в
отчаяние.
     - О,  если б  мои друзья были  со  мною! -  вскричал он. -  У  меня, по
крайней мере, была  бы хоть какая-нибудь надежда найти ее. Но кто знает, что
сталось с ними самими!
     Было  около  полуночи;  теперь  надо  было отыскать Планше.  Д'Артаньян
стучался  у всех  кабачков,  где виднелся хотя  бы слабый свет, - Планше  не
оказалось ни в одном из них.
     В  шестом  по  счету  кабаке  д'Артаньян  рассудил,  что  поиски  почти
безнадежны. Он велел  своему слуге ждать его лишь в шесть часов утра, и, где
бы тот ни находился сейчас, он имел на то полное право.
     К тому  же молодому человеку пришло в голову, что, оставаясь поблизости
от места происшествия, он может  скорее раздобыть какие-нибудь  сведения  об
этой  таинственной истории. Итак,  в  шестом  кабачке, как мы уже  говорили,
д'Артаньян  задержался,  спросил бутылку  лучшего  вина, устроился  в  самом
темном углу и решил дожидаться здесь утра; однако и на этот  раз его надежды
были обмануты, и хотя он слушал весьма внимательно,  но посреди божбы, шуток
и  ругательств,  которыми  обменивались  между  собой  мастеровые,  лакеи  и
возчики, составлявшие  почтенное общество,  где он находился, он не  услыхал
ничего такого, что  могло  бы навести его на след бедной похищенной женщины.
Итак,  он  вынужден  был,  допив,  от  нечего  делать и  не желая  возбудить
подозрения, свою бутылку, поудобнее усесться в своем углу и кое-как заснуть.
Д'Артаньяну, как мы помним, было двадцать лет, а в этом возрасте  сон  имеет
неоспоримые  права,  о которых  он властно  заявляет  даже самым  безутешным
сердцам.
     Около шести часов утра д'Артаньян проснулся  с тем неприятным чувством,
каким обычно сопровождается начало дня после  дурно  проведенной ночи. Сборы
его были недолги; он ощупал себя, чтобы убедиться, что никто  не обокрал его
во  время  сна,  и, обнаружив свое кольцо  на пальце, кошелек  в  кармане  и
пистолеты за поясом, встал,  заплатил  за  вино и  вышел, надеясь, что утром
поиски слуги окажутся более удачными, чем ночью. Действительно,  первое, что
он разглядел сквозь сырой сероватый туман, был честный Планше, ожидавший его
с  двумя  лошадьми  на поводу у  дверей  маленького, убогого  кабачка,  мимо
которого д'Артаньян накануне прошел, даже не заподозрив его существования.
      XXV. ПОРТОС
     Вместо того чтобы  проехать  прямо к себе, д'Артаньян  сошел с лошади у
дверей г-на де Тревиля и торопливо взбежал по лестнице. На этот раз он решил
рассказать ему обо всем, что произошло. Несомненно,  г-н де Тревиль мог дать
ему  добрый совет  по поводу всей этой  истории;  кроме того, г-н де Тревиль
ежедневно  виделся  с королевой, и, быть может, ему удалось бы получить у ее
величества  какие-нибудь  сведения  о  бедной  женщине,  которая,  очевидно,
расплачивалась теперь за преданность своей госпоже.
     Господин де Тревиль выслушал рассказ молодого человека с  серьезностью,
говорившей  о  том,  что он  видит в  этом  приключении  нечто  большее, чем
любовную интригу.
     - Гм...  - произнес он, когда д'Артаньян кончил. - Совершенно очевидно,
что тут не обошлось без его высокопреосвященства.
     - Но что же делать? - спросил д'Артаньян.
     -  Ничего, покамест  решительно ничего, кроме одного -  возможно скорее
уехать  из Парижа, о чем я  уже говорил  вам. Я  увижу королеву, расскажу ей
подробности исчезновения  бедной  женщины  - она, конечно, не знает об этом.
Эти подробности дадут ей какую-то нить, и, быть может, когда вы вернетесь, я
смогу сообщить вам добрые вести. Положитесь на меня.
     Д'Артаньян  знал,  что г-н де  Тревиль,  хоть он  и  гасконец,  не имел
привычки  обещать, но,  если  уж  ему случалось пообещать что-либо, он делал
больше,  чем  обещал.  Итак, молодой  человек  поклонился  ему,  исполненный
благодарности  за прошлое и  за будущее,  а  почтенный  капитан, который, со
своей стороны,  принимал  живое участие в этом  храбром и решительном юноше,
дружески пожал ему руку и пожелал счастливого пути.
     Решив   немедленно  привести  советы  г-на  де  Тревиля  в  исполнение,
д'Артаньян  отправился  на улицу  Могильщиков, чтобы присмотреть за укладкой
чемодана. Подойдя  к  дому,  он увидел г-на Бонасье, стоявшего в  халате  на
пороге двери. Все, что  осторожный  Планше  говорил  ему накануне о коварных
свойствах их хозяина, припомнилось сейчас д'Артаньяну, и он взглянул на него
с большим  вниманием, чем когда бы  то ни было прежде. В самом деле,  помимо
желтоватой болезненной бледности,  говорящей  о разлитии желчи  и, возможно,
имеющей случайную причину,  д'Артаньян  заметил  в  расположении складок его
лица  что-то предательское  и хитрое.  Мошенник  смеется не так, как честный
человек; лицемер  плачет не  теми слезами, какими плачет человек  искренний.
Всякая фальшь  -  это маска,  и,  как бы хорошо ни была  сделана эта  маска,
всегда можно отличить ее от истинного лица, если внимательно присмотреться.
     И  вот д'Артаньяну  показалось,  что  Бонасье  носит  маску,  и  притом
препротивную маску.
     Поэтому, поддаваясь своему отвращению к этому человеку, он хотел пройти
мимо,  не  заговаривая с  ним, но,  как и накануне, г-н Бонасье сам окликнул
его. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма