-  Так-то вы  выполняете ваши 

			
			
			обязанности, сударь? - продолжал  король,
избегая прямого ответа на слова де Тревиля. - Разве  для того я назначил вас
капитаном  мушкетеров,  чтобы  ваши  подчиненные убивали  людей,  чтобы  они
подняли на ноги целый квартал и чуть не сожгли весь Париж? И вы ни словом не
заикнулись  об этом! Впрочем, - продолжал король, - я, верно, напрасно сетую
на вас. Виновные, вероятно, уже  за решеткой, и вы явились доложить мне, что
над ними учинен суд.
     - Нет,  ваше величество,  -  спокойно ответил де Тревиль,  -  я как раз
пришел просить суда у вас.
     - Над кем же? - воскликнул король.
     - Над клеветниками, - сказал де Тревиль.
     - Вот это новость! -  воскликнул  король. - Не станете ли  вы отрицать,
что ваши три проклятых мушкетера,  эти Атос,  Портос и Арамис, вместе с этим
беарнским молодцом как  бешеные накинулись на несчастного Бернажу и отделали
его так, что он сейчас, верно, уж  близок к последнему издыханию? Не станете
ли  вы отрицать,  что они вслед за этим  осадили дом герцога де Ла Тремуля и
собирались поджечь  его, пусть в дни войны, это было бы не так уж плохо, ибо
дом  этот  настоящее  гнездо  гугенотов,  но  в  мирное  время  это могло бы
послужить  крайне  дурным  примером  для   других.  Так  вот,   скажите,  не
собираетесь ли вы все это отрицать?
     -  И  кто же  рассказал вашему  величеству  эту сказку? -  все  так  же
сдержанно произнес де Тревиль.
     -  Кто рассказал, сударь?  Кто же, как не тот, кто бодрствует, когда  я
сплю,  кто  трудится, когда я  забавляюсь, кто правит  всеми  делами  внутри
страны и за ее пределами - во Франции и в Европе?
     - Его величество, по  всей вероятности,  подразумевает  господа бога, -
произнес де Тревиль, - ибо в моих глазах только  бог может стоять так высоко
над вашим величеством.
     -  Нет, сударь, я  имею  в  виду опору королевства, моего единственного
слугу, единственного друга - господина кардинала.
     - Господин кардинал - это еще не его святейшество.
     - Что вы хотите сказать, сударь?
     -  Что  непогрешим  лишь  один   папа  и  что  эта   непогрешимость  не
распространяется на кардиналов.
     -  Вы  хотите  сказать,  что  он  обманывает,   что  он  предает  меня?
Следовательно,  вы  обвиняете его?  Ну, скажите  прямо,  признайтесь, что вы
обвиняете его!
     - Нет, ваше величество. Но я говорю,  что сам он обманут. Я говорю, что
ему сообщили ложные сведения.  Я говорю, что он поспешил обвинить мушкетеров
вашего величества, к которым  он несправедлив, и что черпал  он  сведения из
дурных источников.
     - Обвинение исходит от господина де Ла Тремуля, от самого герцога.
     -  Я  мог бы  ответить,  ваше  величество,  что  герцог слишком  близко
принимает  к   сердцу  это  дело,  чтобы  можно  было   положиться  на   его
беспристрастие. Но я далек от этого, ваше величество.  Я  знаю  герцога  как
благородного и честного человека и готов  положиться на его слова, но только
при одном условии...
     - При каком условии?
     - Я хотел бы, чтобы ваше величество призвали его к себе и допросили, но
допросили  бы сами, с  глазу  на глаз, без  свидетелей, и чтобы я был принят
вашим величеством сразу же после ухода герцога.
     -  Вот как! - произнес король. -  И  вы полностью положитесь на то, что
скажет господин де Ла Тремуль?
     - Да, ваше величество.
     - И вы подчинитесь его суждению?
     - Да.
     - И согласитесь на любое удовлетворение, которого он потребует?
     - Да, ваше величество. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма