Оба черных  человека поняли  н

			
			
			амек д'Артаньяна и угрожающе взглянули на
него, но Д'Артаньян не смутился.
     - Быть может, я мешаю вам, милый Арамис? - продолжал д'Артаньян. - Судя
по всему, вы исповедуетесь этим господам.
     Арамис слегка покраснел.
     -  Мешаете  мне?  О нет, напротив,  любезный  друг,  клянусь  вам! И  в
доказательство  моих слов позвольте мне выразить радость по поводу того, что
я вижу вас здоровым и невредимым...
     "Наконец-то  догадался! - подумал Д'Артаньян.  -  Что  ж, могло  быть и
хуже".
     -  Ибо  друг  мой  недавно избежал великой  опасности,  -  с  умилением
продолжал Арамис, указывая на д'Артаньяна двум духовным особам.
     - Возблагодарите господа, сударь, - ответили последние, дружно кланяясь
д'Артаньяну.
     - Я  не  преминул  это  сделать, преподобные отцы,  -  ответил  молодой
человек, возвращая им поклон.
     - Вы приехали очень  кстати, любезный д'Артаньян, - сказал Арамис, - и,
если  примете участие в  нашем  споре,  вы  нам поможете своими  познаниями.
Господин настоятель Амьенского монастыря, господин кюре из Мондидье и я - мы
разбираем  некоторые  богословские  вопросы,  давно  уже  привлекающие  наше
внимание, и я был бы счастлив узнать ваше мнение.
     -  Мнение  военного  человека  не   имеет  никакого  веса,  -   ответил
Д'Артаньян, слегка  встревоженный  оборотом, который принимал разговор, - и,
поверьте мне, вы вполне можете положиться на ученость этих господ.
     Оба черных человека опять поклонились.
     - Напротив, - возразил  Арамис, - ваше мнение будет для нас драгоценно.
Речь  идет  вот о чем:  господин настоятель полагает,  что  моя  диссертация
должна быть по преимуществу догматической и дидактической.
     - Ваша диссертация! Так вы пишете диссертацию?
     -  Разумеется,  -  ответил  иезуит.  -  Для  испытания,  предшествущего
рукоположению в духовный сан, диссертация обязательна.
     -  Рукоположению! -  закричал Д'Артаньян, не поверивший тому,  что  ему
сказали сначала трактирщица, а потом Базен. - Рукоположению!
     И, остолбенев от изумления, он обвел взглядом сидевших перед ним людей.
     -  Итак...  -  продолжал Арамис, принимая в кресле  такую изящную позу,
словно  он  находился на  утреннем приеме  в спальне знатной дамы, и любуясь
своей белой  и  пухлой, как у женщины, рукой, которую он поднял вверх, чтобы
вызвать  отлив  крови, -  итак,  как  вы уже  слышали, Д'Артаньян,  господин
настоятель  хотел бы, чтобы моя диссертация  была догматической, тогда как я
предпочел бы, чтобы она была  умозрительной. Вот  почему господин настоятель
предложил мне  тему, которая  еще  никем но рассматривалась  и которая  -  я
вполне  признаю  это  -  представляет  обширнейшее  поле  для  истолкований:
"Utraque man us in benedicendo clericis inferioribus necessaria est".
     Д'Артаньян, чья эрудиция нам  известна, выслушал эту цитату с  таким же
безмятежным видом, с каким он выслушал ту, которую ему привел г-н де Тревиль
по поводу подарков, думая, что они получены молодым человеком от Бекингэма.
     - ...что означает, - продолжал Арамис,  желая облегчить  ему задачу,  -
"Священнослужителям низшего сана необходимы для благословения обе руки".
     - Превосходная тема! - вскричал иезуит.
     -  Превосходная  и  догматическая! - подтвердил священник, который  был
приблизительно так же силен в  латыни, как Д'Артаньян, и  внимательно следил
за иезуитом,  чтобы  иметь возможность ступать  по его  следу  и,  как  эхо,
повторять его слова.
     Что касается д'Артаньяна, то восторги  двух людей в черном оставили его
совершенно равнодушным.
     - Да, превосходная, prorsus admirabile (Просто замечательная (лат.)), -
продолжал  Арамис,  -  но  требующая  глубокого   изучения  отцов  церкви  и
Священного писания. Между тем - и я смиренно признаюсь в этом  перед учеными
церковнослужителями  -  дежурства  в  ночном  карауле  и  королевская служба
заставили меня  немного  запустить  занятия.  Поэтому-то  мне  будет  легче,
facilius natans (Легче  плавающему  (лат.)),  взять тему  по  моему  выбору,
которая  для этих трудных вопросов богословия явилась бы  тем же, чем мораль
является для метафизики и философии.
     Д'Артаньян страшно скучал, кюре - тоже. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма