Помолчав, кардинал добавил:
  

			
			
			   -  Не  забудьте, кстати, накануне  праздника  сказать королеве,  что вы
желали бы видеть, к лицу ли ей алмазные подвески.
      XVII. СУПРУГИ БОНАСЬЕ
     Кардинал  уже  вторично в  разговоре  с  королем упоминал  об  алмазных
подвесках. Людовика XIII  поразила такая настойчивость, и он  решил, что  за
этим советом кроется тайна.
     Он не  раз  чувствовал  себя обиженным по  той причине,  что  кардинал,
имевший превосходную полицию - хотя она и не достигала совершенства полиции,
современной нам, - оказывался лучше осведомленным о  семейных делах  короля,
чем  сам  король. На этот раз король решил, что беседа с  Анной  Австрийской
должна  пролить свет на какое-то обстоятельство, непонятное ему. Он надеялся
затем  вернуться  к  кардиналу,  проникнув  в  какие-то тайны, известные или
неизвестные его преосвященству. И  в том  и в другом случае это должно  было
поднять престиж короля в глазах его министра.
     Людовик XIII  пошел к королеве и, по своему обыкновению, начал разговор
с угроз, относившихся к ее приближенным. Анна  Австрийская слушала,  опустив
голову, давая излиться потоку, в надежде, что должен же наступить конец.  Но
не  этого желал  король.  Король  желал  ссоры, в  пылу  которой должен  был
пролиться свет - безразлично какой. Он  был убежден,  что  у  кардинала есть
какая-то  затаенная  мысль  и  что  он готовит  ему  одну  из  тех  страшных
неожиданностей, непревзойденным  мастером  которых  он был.  Его настойчивые
обвинения привели его к желанной цели.
     -  Ваше  величество, -  воскликнула  Анна  Австрийская,  выведенная  из
терпения смутными намеками, - почему вы не скажете прямо, что у вас на душе?
Что  я  сделала?  Какое преступление совершила?  Не может быть,  чтобы  ваше
величество поднимали весь этот шум из-за письма, написанного мною брату.
     Король  не  нашелся сразу,  что  ответить  на такой  прямой вопрос.  Он
подумал, что сейчас самое время сказать  те слова,  которые должны были быть
оказаны только накануне празднества.
     - Сударыня,  -  проговорил он  с  важностью,  -  в  ближайшие дни будет
устроен бал  в ратуше. Я считаю  необходимым, чтобы  вы, из уважения к нашим
славным старшинам, появились на этом балу в парадном платье  и  непременно с
алмазными подвесками, которые я подарил вам ко дню рождения. Вот мой ответ.
     Ответ этот  был ужасен. Анна Австрийская подумала, что  королю известно
все и что он только по настоянию кардинала был скрытен всю эту неделю. Такая
скрытность, впрочем, была в  характере короля. Королева страшно побледнела и
оперлась  о маленький  столик  своей  прелестной  рукой,  сейчас  казавшейся
вылепленной  из  воска.  Глядя  на  короля  глазами,  полными ужаса, она  не
произнесла ни слова.
     -   Вы   слышите,  сударыня?   -   спросил   король,   наслаждаясь   ее
замешательством, хоть и не угадывая его причины. - Вы слышите?
     - Слышу, сударь, - пролепетала королева.
     - Вы будете на этом балу?
     - Да.
     - И на вас будут ваши алмазные подвески?
     - Да.
     Королева стала еще бледнее. Король заметил это и, удивлясь  ее тревоге,
с той  холодной жестокостью,  которая составляла  одну из  самых  неприятных
сторон его характера, проговорил:
     - Итак, решено! Вот и все, что я хотел сказать вам.
     - Но на какой день назначен бал? - спросила Анна Австрийская.
     Людовик XIII почувствовал, что  ему не следует отвечать на этот вопрос:
голос королевы был похож на голос умирающей.
     - Весьма скоро, сударыня, - ответил король.  - Но я не помню в точности
числа, нужно будет спросить у кардинала.
     -  Значит, это его высокопреосвященство  посоветовал  вам  дать бал?  -
воскликнула королева.
     - Да, сударыня. Но к чему этот вопрос? - с удивлением спросил король.
     - И он же посоветовал вам напомнить мне об алмазных подвесках? ..далее 

Другое творчество Александра Дюма