- Ла Шене! - крикнул король. -

			
			
			 Ла Шене!
     Доверенный камердинер Людовика XIII, всегда  дежуривший у дверей, вошел
в комнату.
     -  Ла Шене,  -  сказал  король, - пусть  сию же  минуту  отправятся  за
господином де Ла Тремулем. Мне нужно сегодня же вечером поговорить с ним.
     - Ваше величество дает мне слово,  что между  де Ла  Тремулем и мной не
примет никого? - спросил де Тревиль.
     - Никого, - ответил король.
     - В таком случае - до завтра, ваше величество.
     - До завтра, сударь.
     - В котором часу ваше величество прикажет?
     - В каком вам угодно.
     - Но я опасаюсь явиться слишком рано и разбудить ваше величество.
     - Разбудить меня? Да  разве я сплю? Я  больше не сплю,  сударь.  Дремлю
изредка - вот и все. Приходите так рано, как захотите, хоть в семь часов. Но
берегитесь, если ваши мушкетеры виновны!
     - Если мои мушкетеры  виновны, то виновники будут преданы в руки вашего
величества, и вы изволите  поступить с ними так, как найдете нужным. Есть ли
у  вашего   величества   еще  какие-либо   пожелания?  Я  слушаю.   Я  готов
повиноваться.
     - Нет, сударь,  нет. Меня не напрасно зовут  Людовиком Справедливым. До
завтра, сударь, до завтра.
     - Бог да хранит ваше величество!
     Как плохо ни спал король, г-н де Тревиль в эту ночь спал еще хуже. Он с
вечера  послал сказать всем трем мушкетерам и их товарищу, чтобы  они были у
него ровно в половине седьмого утра. Он взял их с собой во дворец, ничего не
обещая им и ни за  что не ручаясь, и  не скрыл  от них, что их судьба, как и
его собственная, висит на волоске.
     Войдя в малый подъезд, он велел им ждать. Если король все еще гневается
на них, они могут незаметно удалиться. Если король согласится их принять, их
позовут.
     В личной  приемной короля де  Тревиль  увидел Ла  Шене, который сообщил
ему, что вчера вечером не  удалось застать герцога де  Ла Тремуля дома, что,
когда  он вернулся, было уже слишком поздно являться во дворец ж что  герцог
сейчас только прибыл и в эту минуту находится у короля.
     Последнее обстоятельство было очень по душе г-ну де Тревилю. Теперь  он
мог быть уверен, что никакое чуждое влияние не успеет сказаться между уходом
де Ла Тремуля и его собственной аудиенцией у короля.
     Действительно,  не прошло и десяти минут, как двери распахнулись, и  де
Тревиль  увидел  де Ла Тремуля,  выходившего из кабинета. Герцог  направился
прямо к нему.
     - Господин де Тревиль, - сказал он, - его величество вызвал меня, чтобы
узнать все подробности  о случае, происшедшем возле моего дома. Я сказал ему
правду, то есть  признал, что  виновны были мои люди и что  я готов принести
вам извинения. Раз я встретился с вами, разрешите мне  сделать это сейчас, и
прошу вас считать меня всегда в числе ваших друзей.
     - Господин герцог, - произнес де Тревиль,  - я так глубоко был уверен в
вашей  высокой честности, что  не пожелал  иметь  другого  заступника  перед
королем, кроме  вас. Я вижу, что не обманулся, и благодарю вас за то, что во
Франции остались еще  такие мужи, о которых, не ошибаясь, можно  сказать то,
что я сказал о вас.
     - Прекрасно,  прекрасно! - воскликнул  король, который, стоя в  дверях,
слышал этот  разговор. - Только  скажите ему, Тревиль,  раз он называет себя
вашим  другом,  что  я  тоже  желал  бы  быть  в  числе его  друзей,  но  он
невнимателен  ко мне. Вот уж скоро три  года, как я не видел  его, и  увидел
только после того, как послал за ним. Передайте ему это от меня,  передайте,
ибо это вещи, которые король сам сказать не может.
     - Благодарю, ваше величество,  благодарю.  Но я хотел  бы заверить ваше
величество - это не относится к господину  де Тревилю, разумеется, - я хотел
бы  заверить  ваше величество, что не те, кого ваше величество видит в любое
время дня, наиболее преданы ему.
     - Вы слышали, значит,  что  я  сказал,  герцог? Тем лучше, тем лучше! -
проговорил король,  сделав шаг  вперед. -  А, это вы, Тревиль? Где  же  ваши
мушкетеры? Я  ведь еще третьего  дня просил  вас привести их. Почему  вы  не
сделали этого? ..далее 

Другое творчество Александра Дюма