- Что вы рассказываете, милост

			
			
			ивый государь! - с удивлением  воскликнул
кардинал. - О какой женщине вы говорите?
     -  О  леди Винтер, -  ответил  д'Артаньян.  -  Да,  о леди  Винтер, все
преступления которой были, очевидно, неизвестны вашему высокопреосвященству,
когда вы почтили ее своим доверием.
     -  Если леди Винтер совершила  те преступления, о  которых  вы сказали,
милостивый государь, она будет наказана.
     - Она уже наказана, ваша светлость.
     - А кто же наказал ее?
     - Мы.
     - Она в тюрьме?
     - Она умерла.
     -  Умерла?  - повторил кардинал, не  веря  своим ушам. - Умерла? Так вы
сказали?
     - Три  раза пыталась она  убить  меня, и я простил ей, но она умертвила
женщину,  которую  я  любил. Тогда мои  друзья  и  я  изловили ее,  судили и
приговорили к смерти.
     Д'Артаньян  рассказал про отравление г-жи Бонасье в Бетюнском монастыре
кармелиток, про  суд в  уединенном  домике,  про казнь на берегу Лиса. Дрожь
пробежала по телу кардинала - а ему редко случалось содрогаться.
     Но  вдруг,  словно  под влиянием  какой-то  невысказанной  мысли,  лицо
кардинала, до  тех пор мрачное,  мало-помалу прояснилось  и приняло  наконец
совершенно безмятежное выражение.
     -  Итак, -  заговорил он кротким голосом,  противоречившим его  суровым
словам, - вы присвоили себе права судей,  не подумав о  том, что  те, кто не
уполномочен наказывать и тем не менее наказывает, являются убийцами.
     -  Ваша  светлость, клянусь  вам, что  у  меня  ни  на  минуту не  было
намерения оправдываться  перед вами! Я  готов  понести  то  наказание, какое
вашему высокопреосвященству  угодно будет наложить на меня.  Я  слишком мало
дорожу жизнью, чтобы бояться смерти.
     -  Да, я знаю, вы  храбрый  человек, -  сказал кардинал  почти ласковым
голосом. - Могу  вам  поэтому  заранее сказать, что вас будут  судить и даже
приговорят к наказанию.
     - Другой  человек мог бы ответить вашему  высокопреосвященству, что его
помилование у  него  в кармане,  а  я только  скажу вам:  приказывайте, ваша
светлость, я готов ко всему.
     - Ваше помилование? - удивился Ришелье.
     - Да, ваша светлость, - ответил д'Артаньян.
     - А кем оно подписано? Королем?
     Кардинал произнес эти слова с особым оттенком презрения.
     - Нет, вашим высокопреосвященством.
     - Мною? Вы что, с ума сошли?
     - Вы, конечно, узнаете свою руку, ваша светлость.
     Д'Артаньян подал  его высокопреосвященству  драгоценную бумагу, которую
Атос отнял  у миледи  и  отдал д'Артаньяну, чтобы она служила  ему  охранным
листом. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма