- Погодите, вы еще не все знае

			
			
			те. Я  стал бы превосходным игроком, если
бы не зарывался, но я зарываюсь так же, как и тогда, когда пью, и вот...
     -  Но на  что же  еще  вы могли  играть?  У вас ведь  ничего  больше не
оставалось.
     -  Неверно,  друг мой,  неверно: у  нас оставался этот  алмаз,  который
сверкает на вашем пальце и который я заметил вчера.
     - Этот алмаз! - вскричал д'Артаньян, поспешно ощупывая кольцо.
     - И так как у меня были когда-то свои  алмазы и я знаю в них толк, то я
оценил его в тысячу пистолей.
     - Надеюсь, - мрачно сказал д'Артаньян, полумертвый от страха, - что  вы
ни словом не упомянули о моем алмазе?
     -  Напротив, любезный  друг.  Поймите,  этот  алмаз  был  теперь  нашим
единственным источником надежды, я мог отыграть на него нашу упряжь, лошадей
и, сверх того, выиграть деньги на дорогу...
     - Атос, я трепещу! - вскричал д'Артаньян.
     - Итак, я сказал моему партнеру о вашем  алмазе. Оказалось, что он тоже
обратил на него внимание.  В самом деле, мой милый, какого черта!  Вы носите
на пальце звезду с неба и хотите, чтобы никто ее не заметил! Это невозможно!
     - Кончайте, милый  друг, кончайте,  -  сказал  д'Артаньян. - Даю слово,
ваше хладнокровие убийственно!
     - Итак, мы  разделили  этот алмаз  на  десять  ставок, по сто  пистолей
каждая.
     -  Ах,  вот  что!  Вам  угодно  шутить  и  испытывать  меня?  -  сказал
д'Артаньян,  которого гнев  уже схватил  за  волосы,  как Минерва  Ахилла  в
"Илиаде".
     - Нет, я не шучу, черт возьми! Хотел бы я посмотреть, что бы сделали вы
на  моем  месте!  Я две недели  не видел человеческого лица и совсем одичал,
беседуя с бутылками.
     - Это еще не причина, чтобы играть на мой алмаз, - возразил д'Артаньян,
судорожно сжимая руку.
     - Выслушайте же конец. Десять ставок по сто пистолей  каждая, за десять
ходов, без  права  на  отыгрыш.  На тринадцатом  ходу  я  проиграл  все.  На
тринадцатом ударе - число  тринадцать всегда было для меня  роковым. Как раз
тринадцатого июля...
     - К черту!  - крикнул  д'Артаньян,  вставая  из-за  стола.  Сегодняшняя
история заставила его забыть о вчерашней.
     -  Терпение, - сказал Атос. - У меня был свой план. Англичанин - чудак.
Я  видел утром,  как он  разговаривал  с  Гримо,  и Гримо  сообщил  мне, что
англичанин предложил ему  поступить к нему в услужение. И  вот я играю с ним
на Гримо, на безмолвного Гримо, разделенного на десять ставок.
     - Вот это ловко! - сказал д'Артаньян, невольно разражаясь смехом.
     -  На Гримо,  самого  Гримо,  слышите?  И  вот благодаря десяти ставкам
Гримо, который и весь-то  не стоит одного дукатона, я отыграл алмаз. Скажите
после этого, что упорство - не добродетель!
     -  Клянусь  честью,  это  очень  забавно!   -  с  облегчением  вскричал
д'Артаньян, держась за бока от смеха.
     - Вы, конечно, понимаете, что, чувствуя себя в ударе, я сейчас же снова
начал играть на алмаз.
     - Ах, вот что! - сказал д'Артаньян, лицо которого снова омрачилось.
     - Я отыграл ваше седло, потом вашу лошадь, потом свое седло, потом свою
лошадь,  потом опять  проиграл. Короче  говоря, я снова  поймал  ваше седло,
потом свое. Вот  как обстоит дело. Это был великолепный ход, и я остановился
на нем.
     Д'Артаньян вздохнул так, словно у него свалился с плеч весь трактир. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма