- Они  внизу,  ваше  величеств

			
			
			о,  и,  с  вашего  разрешения, Ла Шене их
позовет.
     - Да, да, пусть они  явятся сию  же минуту. Скоро восемь, а в  девять я
жду кое-кого...  Можете  идти, герцог,  и  непременно бывайте  при  дворе...
Входите, Тревиль.
     Герцог поклонился и  пошел  к выходу. В  ту  минуту,  когда  он отворял
дверь,  на верхней  площадке  лестница как  раз  показались три  мушкетера и
д'Артаньян. Их привел Ла Шене.
     - Подойдите,  храбрецы,  подойдите,  -  произнес  король.  -  Дайте мне
побранить вас.
     Мушкетеры с поклоном приблизились. Д'Артаньян следовал позади.
     - Тысяча  чертей!  Как  это вы вчетвером  за  два  дня  вывели из строя
семерых гвардейцев  кардинала?  -  продолжал  Людовик  XIII.  -  Это  много,
чересчур много.  Если так пойдет дальше, его преосвященству через три недели
придется заменить состав своей роты новым. А я буду вынужден применять указы
во всей их строгости. Одного - еще куда ни шло, я не возражаю. Но семерых за
два дня - повторяю, это много, слишком много.
     -  Поэтому-то, как ваше величество  может видеть,  они  смущены,  полны
раскаяния и просят их простить.
     - Смущены и полны раскаяния? Гм... - недоверчиво проговорил король. - Я
не  верю  их  хитрым рожам.  Особенно  вон  тому,  с  физиономией  гасконца.
Подойдите-ка сюда, сударь мой!
     Д'Артаньян, поняв, что эти слова относятся к ному, приблизился с  самым
сокрушенным видом.
     - Вот как? Что же вы мне рассказывали о каком-то молодом человеке? Ведь
это ребенок, совершеннейший ребенок!  И  это он  нанес  такой страшный  удар
Жюссаку?
     - И два великолепных удара шпагой Бернажу.
     - В самом деле?
     - Не считая того, - вставил Атос, - что, если бы он не спас меня от рук
Каюзака, я  не имел бы чести в эту  минуту принести  мое  нижайшее  почтение
вашему величеству.
     -  Значит, он настоящий демон, этот ваш молодой беарнец, тысяча чертей,
как сказал бы  мой покойный  отец!  При таких делах легко  изодрать  не один
камзол и изломать немало шпаг. А ведь гасконцы по-прежнему бедны,  не правда
ли?
     - Должен признать, ваше величество,  - сказал де Тревиль, - что золотых
россыпей в  их горах пока еще не найдено, хотя  богу следовало  бы сотворить
для  них такое чудо в награду  за  горячую поддержку,  оказанную  ими вашему
покойному отцу в его борьбе за престол.
     - Из этого  следует, что гасконцы и меня сделали королем, не правда ли,
Тревиль,  раз я  сын моего отца? Что ж, в добрый час, это мне по  душе... Ла
Шене, пойдите и поройтесь у меня во всех карманах  - не  наберется ли сорока
пистолей,  и, если  наберется,  принесите  их  мне сюда. А пока что, молодой
человек, положа руку на сердце, расскажите, как все произошло.
     Д'Артаньян  рассказал о вчерашнем  происшествии  во всех  подробностях:
как, не в силах уснуть  от радости, что  увидит его величество, он явился за
три часа до аудиенции  к своим друзьям, как они вместе отправились в кабачок
и как Бернажу, подметив, что  он опасается, как  бы мяч не попал ему в лицо,
стал  над ним насмехаться и за эти насмешки чуть не поплатился жизнью, а г-н
де  Ла Тремуль, бывший здесь совершенно ни при чем, чуть не поплатился своим
домом.
     - Так! Все  именно так, как мне  рассказал  герцог!..  Бедный кардинал!
Семь  человек  за два  дня,  да  еще  самых дорогих его сердцу!..  Но теперь
хватит,  господа,  слышите? Хватит!  Вы отплатили за  улицу Феру, и  даже  с
излишком. Вы можете быть удовлетворены.
     - Если ваше величество удовлетворены, то удовлетворены  и  мы, - сказал
де Тревиль.
     - Да, я удовлетворен, - произнес король и, взяв из рук Ла  Шене  горсть
золотых  монет,  вложил их  в  руку д'Артаньяну. - И  вот, -  добавил  он, -
доказательство, что я доволен.
     В те времена понятия о гордости, распространенные в наши  дни,  не были
еще в моде. Дворянин  получал деньги из рук короля и нисколько не чувствовал
себя униженным. Д'Артаньян поэтому без стеснения опустил полученные им сорок
пистолей  в  карман  и  даже  рассыпался  в  изъявлениях  благодарности  его
величеству.
     -  Ну и отлично, -  сказал король, взглянув на стенные часы, - отлично.
Сейчас уже половина девятого,  и вы можете  удалиться. Я ведь говорил, что в
девять  кое-кого   жду.  Благодарю  вас  за  преданность,  господа.  Я  могу
рассчитывать на нее и впредь, не правда ли?
     - Ваше величество, - в один  голос  воскликнули четыре  приятеля, -  мы
дали бы себя изрубить в куски за нашего короля!
     -  Хорошо, хорошо! Но лучше оставайтесь неизрубленными. Так будет лучше
и  полезнее для меня... Тревиль,  - добавил король вполголоса, пока  молодые
люди уходили, - так как у вас  нет свободной вакансии в полку, да  и,  кроме
того,  мы решили не принимать в полк без испытания, поместите этого юношу  в
гвардейскую роту  вашего  зятя, господина Дезэссара...  Ах,  черт возьми,  я
заранее  радуюсь  гримасе,  которую  состроит  господин кардинал!  Он  будет
взбешен, но мне все равно. Я действовал по справедливости. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма