- За  ваше,  милостивый госуда

			
			
			рь! Как  ваше  уважаемое  имя,  разрешите
теперь спросить?
     - Д'Артаньян.
     - За ваше здоровье, господин Д'Артаньян!
     - А главное - вот за чье здоровье! - крикнул д'Артаньян словно в порыве
восторга. - За здоровье короля и за здоровье кардинала!
     Будь  вино  плохое,  начальник  стражи,  быть  может,  усомнился  бы  в
искренности д'Артаньяна, но вино было хорошее, и он поверил.
     -  Что  за  гадость  вы  тут  сделали?  -  сказал Портос,  когда  глава
альгвазилов  удалился вслед  за своими  подчиненными и четыре друга остались
одни. -  Как не стыдно! Четверо мушкетеров позволяют арестовать несчастного,
прибегшего к их помощи! Дворянин пьет с сыщиком!
     - Портос,  - заметил Арамис,  - Атос уже сказал тебе, что  ты глупец, и
мне приходится с ним согласиться... Д'Артаньян, ты великий человек, и, когда
ты  займешь  место  господина  де  Тревиля,  я  буду  просить  тебя  оказать
покровительство и помочь мне стать настоятелем монастыря.
     - Ничего  не  понимаю! -  воскликнул  Портос. -  Вы одобряете  поступок
д'Артаньяна?
     - Еще бы,  черт возьми! - сказал Арамис. - Не только одобряю то, что он
сделал, но даже поздравляю его.
     - А теперь, господа, - произнес Д'Артаньян,  не  пытаясь даже объяснить
Портосу свое поведение, - один  за всех, и  все  за одного - это отныне  наш
девиз, не правда ли?
     - Но... - начал было Портос.
     - Протяни  руку и клянись! - в  один голос  воскликнули Атос и  Арамис.
Сраженный их примером, все же бормоча что-то про себя, Портос протянул руку,
и все четверо хором произнесли слова, подсказанные им д'Артаньяном:
     - Все за одного, один за всех!
     -  Отлично. Теперь  пусть  каждый отправляется к себе  домой,  - сказал
Д'Артаньян, словно  бы  он  всю  жизнь только  и  делал, что командовал. - И
будьте осторожны, ибо с этой минуты мы вступили в борьбу с кардиналом.
      X. МЫШЕЛОВКА В СЕМНАДЦАТОМ ВЕКЕ
     Мышеловка  отнюдь  не  изобретение  наших  дней.  Как  только  общество
изобрело полицию, полиция изобрела мышеловку.
     Принимая во внимание, что читатели наши не привыкли еще к особому языку
парижской  полиции и что  мы  впервые  за  пятнадцать  с  лишним  лет  нашей
сочинительской  работы употребляем  такое  выражение  применительно  к  этой
штуке, постараемся объяснить, о чем идет речь.
     Когда в  каком-нибудь доме,  все  равно  в  каком,  арестуют  человека,
подозреваемого в преступлении, арест этот держится в тайне. В первой комнате
квартиры устраивают засаду из четырех или  пяти полицейских, дверь открывают
всем, кто бы ни постучал, захлопывают ее за ними  и арестовывают пришедшего.
Таким образом, не проходит и двух-трех дней,  как все постоянные  посетители
этого дома оказываются под замком.
     Вот что такое мышеловка.
     В квартире  г-на Бонасье устроили  именно  такую мышеловку, и всех, кто
туда  показывался, задерживали и допрашивали  люди г-на кардинала. Так как в
помещение, занимаемое д'Артаньяном  во втором этаже, вел особый  ход, то его
гости никаким неприятностям не подвергались.
     Приходили  к нему, впрочем,  только его три  друга. Все трое занимались
розысками,  каждый  по-своему,  но  пока  еще  ничего  не  нашли, ничего  не
обнаружили.  Атос решился даже задать несколько  вопросов  г-ну  де Тревилю,
что,  принимая  во  внимание  обычную  неразговорчивость славного мушкетера,
крайне удивило капитана. Но де Тревиль ничего не знал, кроме того, что в тот
день, когда он в последний раз видел кардинала, короля и  королеву, кардинал
казался озабоченным, король  как будто был чем-то обеспокоен, а покрасневшие
глаза королевы  говорили о том, что она либо не спала  ночь,  либо  плакала.
Последнее  обстоятельство  его  не  поразило:  королева  со  времени  своего
замужества часто не спала по ночам и много плакала.
     Господин  де Тревиль на всякий  случай все же  напомнил Атосу,  что  он
должен преданно  служить королю и особенно королеве,  и просил передать  это
пожелание и его друзьям.
     Что же касается д'Артаньяна, то он  засел у себя дома. Свою  комнату он
превратил в наблюдательный  пункт. В окно  он  видел  всех,  кто  приходил и
попадался  в западню. Затем, разобрав паркет, так что от  нижнего помещения,
где   происходил  допрос,  его  отделял  один  только  потолок,  он  получил
возможность  слышать  все,  что  говорилось  между  сыщиками  и  обвиняемым.
Допросы, перед началом которых задержанных тщательно  обыскивали,  сводились
почти неизменно к следующему:
     "Не  поручала  ли вам  госпожа Бонасье передать чтонибудь  ее  мужу или
другому лицу?" ..далее 

Другое творчество Александра Дюма