- Граф де Ла Фер! - прошептала

			
			
			  миледи,  бледнея и отступая все дальше,
пока не коснулась стены.
     - Да,  миледи, - ответил Атос, - граф де  Ла Фер, собственной персоной,
нарочно явился с того света, чтобы иметь удовольствие  вас  видеть. Присядем
же и побеседуем, как выражается господин кардинал.
     Объятая невыразимым ужасом, миледи села, не издав ни звука.
     -  Вы демон, посланный на землю! - начал Атос. - Власть ваша  велика, я
знаю, но вам известно также, что люди с божьей помощью часто побеждали самых
устрашающих  демонов. Вы  уже один раз оказались на моем пути.  Я думал, что
стер вас с лица земли, сударыня, но или я ошибся, или ад воскресил вас...
     При  этих  словах,  пробудивших  в  ней  ужасные  воспоминания,  миледи
опустила голову и глухо застонала.
     -  Да, ад воскресил вас, - продолжал Атос, - ад сделал  вас богатой, ад
дал вам  другое  имя, ад почти до неузнаваемости изменил ваше лицо, но он не
смыл ни грязи с вашей души, ни клейма с вашего тела!
     Миледи вскочила, точно подброшенная пружиной, глаза ее засверкали. Атос
продолжал сидеть.
     - Вы полагали, что я умер, не правда ли? И я тоже думал, что вы умерли.
А имя Атос скрыло графа де Ла Фер, как имя леди Кларик скрыло Анну де Бейль!
Не так ли вас звали, когда ваш почтенный братец обвенчал нас?.. Право, у нас
обоих странное положение, -  с усмешкой продолжал Атос, - мы оба жили до сих
пор только потому, что считали друг друга умершими. Ведь воспоминания не так
стесняют, как живое существо, хотя иной раз воспоминания терзают душу!
     - Что же привело вас ко мне? - сдавленным голосом проговорила миледи.
     - И чего вы от меня хотите?
     - Я хочу  вам  сказать,  что, упорно оставаясь невидимым для  вас, я не
упускал вас из виду.
     - Вам известно, что я делала?
     - Я могу день  за днем перечислить вам, что  вы  делали, начиная с того
времени,  когда  поступили на службу к  кардиналу,  и вплоть до сегодняшнего
вечера.
     Бледные губы миледи сложились в недоверчивую улыбку.
     - Слушайте: вы срезали два алмазных подвеска с плеча герцога Бекингэма;
вы похитили госпожу Бонасье; вы, влюбившись в  де Варда и  мечтая провести с
ним ночь,  впустили к себе господина  д'Артаньяна;  вы,  думая, что де  Вард
обманул вас, хотели  заставить соперника де Варда убить его;  вы, когда этот
соперник  обнаружил  вашу  постыдную  тайну, велели  двум  наемным  убийцам,
которых вы послали по его  следам,  подстрелить его; вы, узнав, что пуля  не
достигла  цели, прислали ему  отравленное  вино  с  подложным письмом, желая
уверить вашу жертву, что это  вино - подарок друзей, и, наконец, вы здесь, в
этой комнате,  сидя на том самом стуле, на котором я сижу сейчас, только что
взяли  на  себя перед  кардиналом Ришелье обязательство  подослать убийцу  к
герцогу Бекингэму, взамен чего он обещал позволить вам убить д'Артаньяна!
     Лицо миледи покрылось смертельной бледностью.
     - Вы сам сатана! - прошептала она.
     - Быть  может, но,  во всяком случае, запомните  одно: убьете ли вы или
поручите кому-нибудь убить герцога Бекингэма  - мне до этого нет дела: я его
не знаю,  и  к тому же  он  англичанин, но не троньте  и  волоска на  голове
д'Артаньяна, верного моего  друга, которого я люблю  и охраняю, или, клянусь
вам памятью моего отца, преступление, которое вы совершите, будет последним!
     - Д'Артаньян жестоко оскорбил меня, - глухим голосом сказала миледи,  -
Д'Артаньян умрет.
     - Разве  в  самом деле возможно оскорбить вас,  сударыня?  - усмехнулся
Атос. - Он вас оскорбил и он умрет?
     - Он умрет, - повторила миледи. - Сначала она, потом он.
     У  Атоса потемнело в  глазах. Вид  этого  существа, в  котором  не было
ничего женственного,  оживил в нем терзающие душу воспоминания. Он вспомнил,
как однажды, в положении менее опасном, чем теперь, он уже хотел принести ее
в жертву  своей чести;  жгучее желание  убить  ее снова поднялось  в  нем  и
овладело им с непреодолимой силой. Он встал, выхватил из-за пояса пистолет и
взвел курок.
     Миледи, бледная  как смерть, пыталась крикнуть, но язык  не повиновался
ей,  и  с  оцепеневших  уст  сорвался  только  хриплый звук,  не имевший  ни
малейшего сходства с человеческой речью и напоминавший скорее рычание дикого
зверя;  вплотную прижавшись  к темной стене,  с разметавшимися волосами, она
казалась воплощением ужаса.
     Атос медленно  поднял  пистолет,  вытянул  руку  так,  что  дуло  почти
касалось лба миледи, и голосом, еще  более устрашающим,  оттого  что  в  нем
звучали спокойствие и непоколебимая решимость, произнес: ..далее 

Другое творчество Александра Дюма