Атос,  как всегда избегая лишн

			
			
			их слов, только вопросительно взглянул на
д'Артаньяна.
     -  Планше,  -  сказал д'Артаньян, обращаясь  к своему  слуге,  который,
приоткрыв  дверь,  просунул  в  щель  голову, надеясь  уловить  хоть отрывки
разговора, -  спуститесь вниз к владельцу этого дома, господину  Бонасье,  и
попросите прислать нам  полдюжины  бутылок  вина Божанси. Я  предпочитаю его
всем другим.
     - Вот  так  штука! - воскликнул Портос. - Вы  пользуетесь, по-видимому,
неограниченным кредитом у вашего хозяина?
     - Да, - ответил д'Артаньян. - С нынешнего дня. И  будьте спокойны: если
вино его окажется скверным, мы пошлем к нему за другим.
     -  Нужно потреблять, но не злоупотреблять, - поучительным тоном заметил
Арамис.
     - Я всегда  говорил, что д'Артаньян  самый  умный  из  нас  четверых, -
сказал Атос и, произнеся эти слова, на которые  д'Артаньян ответил поклоном,
погрузился в обычное для него молчание.
     - Но все-таки что произошло? - спросил Портос.
     - Да,  посвятите нас в  эту  тайну, дорогой друг, - подхватил Арамис. -
Если только в эту историю не замешана честь дамы: тогда  вам лучше сохранить
вашу тайну при себе.
     - Будьте спокойны, - сказал д'Артаньян, - ничья  честь не пострадает от
того, что я должен сообщить вам.
     И  затем  он  во  всех  подробностях передал  друзьям свой  разговор  с
хозяином  дома,  добавив, что  похититель  жену  этого достойного горожанина
оказался тем  самым незнакомцем, с  которым у него произошло  столкновение в
гостинице "Вольный мельник".
     - Дело неплохое, - сказал Атос, с видом знатока отхлебнув вина и кивком
головы подтвердив, что вино хорошее. - У  этого доброго человека можно будет
вытянуть пятьдесят  - шестьдесят пистолей. Остается  только рассудить, стоит
ли из-за шестидесяти пистолей рисковать четырьмя головами.
     -  Не  забывайте, - воскликнул  д'Артаньян,  - что  здесь  речь  идет о
женщине,  о  женщине, которую  похитили,  которая,  несомненно, подвергается
угрозам... возможно, пыткам, и все  это только  потому,  что она верна своей
повелительнице!
     - Осторожней,  д'Артаньян, осторожней! -  сказал Арамис.  - Вы чересчур
близко,  по-моему,  принимаете  к  сердцу  судьбу госпожи  Бонасье.  Женщина
сотворена нам на погибель, и она источник всех наших бед.
     Атос при этих словах Арамиса закусил губу и нахмурился.
     - Я тревожусь не о госпоже Бонасье,  -  воскликнул  д'Артаньян, -  а  о
королеве, которую  покинул король, преследует кардинал  и которая видит, как
падают одна за другой головы всех ее приверженцев!
     - Почему она  любит тех,  кого мы ненавидим всего сильней, - испанцев и
англичан?
     - Испания ее родина, - ответил д'Артаньян, - и  вполне естественно, что
она любит испанцев,  детей ее родной земли. Что же  касается вашего  второго
упрека, то она, как мне говорили, любит не англичан, а одного англичанина.
     -  Должен признаться,  - заметил  Атос, -  что англичанин  этот достоин
любви. Никогда не встречал я человека с более благородной внешностью.
     - Не говоря уже о том, - добавил Портос, - что одевается он бесподобно.
Я был в  Лувре, когда  он рассыпал свои жемчуга, и,  клянусь богом, подобрал
две  жемчужины,  которые продал затем  по  двести пистолей  за штуку.  А ты,
Арамис, знаешь его?
     -  Так же хорошо,  как и  вы, господа. Я был одним из тех, кто задержал
его в амьенском саду, куда меня провел господин де Пютанж, конюший королевы.
В  те годы  я  был  еще  в  семинарии. История эта, как мне  казалось,  была
оскорбительна для короля.
     И  все-таки, - сказал д'Артаньян, - если б я знал, где находится герцог
Бекингэм, я готов был бы за руку привести его к королеве, хотя бы лишь назло
кардиналу! Ведь  наш самый  жестокий враг  -  это кардинал,  и,  если б  нам
представился случай  сыграть с ним какую-нибудь злую  шутку, я был бы  готов
рискнуть даже головой.
     - И галантерейщик, - спросил Атос, -  дал вам понять, д'Артаньян, будто
королева опасается, что Бекингэма сюда вызвали подложным письмом?
     - Она этого боится.
     - Погодите... - сказал Арамис. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма