Она посмотрела в зеркало: нико

			
			
			гда еще она не была так хороша собою.
     -  О нет!  - проговорила она, улыбаясь.  -  Конечно,  он ему ничего  не
скажет.
     Вечером, когда принесли ужин, пришел лорд Винтер.
     -  Разве ваше  присутствие, милостивый  государь,  - обратилась  к нему
миледи, - составляет неизбежную принадлежность моего заточения? Не можете ли
вы избавить меня от терзаний, которые причиняет мне ваш приход?
     -  Как,  любезная  сестра!  -  сказал  лорд  Винтер.  -  Ведь  вы  сами
трогательно объявили мне вашими красивыми устами, из которых я слышу сегодня
такие  жестокие речи, что  приехали в Англию  только для  того,  чтобы иметь
удовольствие  видеться со мной,  удовольствие, лишение которого вы, по вашим
словам, так живо ощущали, что ради  него  решились пойти на все: на  морскую
болезнь, на бурю, на плен! Ну вот, я перед вами, будьте  довольны. К тому же
на этот раз мое посещение имеет определенную цель.
     Миледи вздрогнула:  она  подумала, что Фельтон ее выдал; никогда,  быть
может,  за  всю жизнь у  этой женщины, испытавшей  столько  сильных и  самых
противоположных волнений, не билось так отчаянно сердце.
     Она  сидела. Лорд  Винтер придвинул кресло и уселся возле миледи, потом
вынул из кармана какую-то бумагу и медленно развернул ее.
     - Посмотрите!  - заговорил он.  - Я хотел показать вам этот документ, я
сам его составил,  и  впредь  он  будет  служить  вам своего рода  видом  на
жительство, так как  я согласен сохранить  вам  жизнь.  - Он перевел глаза с
миледи  на бумагу и вслух прочитал: - "Приказ отвезти  в..." - для названия,
куда  именно,  оставлен  пробел, -  перебил  сам  себя  Винтер.  -  Если  вы
предпочитаете  какое-нибудь место, укажите его  мне, и,  лишь бы  только оно
отстояло  не менее чем на тысячу миль от  Лондона,  я исполню вашу  просьбу.
Итак,  читаю  снова:  "Приказ отвезти  в...  поименованную Шарлотту  Баксон,
заклейменную   судом   Французского   королевства,  но  освобожденную  после
наказания;  она  будет жить в этом месте, никогда не удаляясь от него больше
чем на три мили. В случае попытки к бегству она подвергнется смертной казни.
Ей будет положено пять шиллингов в день на квартиру и пропитание".
     - Этот приказ относится не ко мне, -  холодно  ответила миледи, - в нем
проставлено не мое имя.
     - Имя! Да разве оно у вас есть?
     - Я ношу фамилию вашего брата.
     -  Вы ошибаетесь: мой брат был вашим вторым мужем, а ваш первый муж жив
еще. Назовите мне его имя, и я поставлю его вместо имени  Шарлотты Баксон...
Не хотите? Нет?..  Вы  молчите?  Хорошо.  Вы  будете внесены  в арестантский
список под именем Шарлотты Баксон.
     Миледи  продолжала  безмолвствовать, но на  этот раз не из  обдуманного
притворства, а от ужаса: она вообразила, что приказ тотчас же будет приведен
в исполнение. Она подумала, что лорд Винтер ускорил ее отъезд; подумала, что
ей  предстоит уехать сегодня же вечером. На минуту ей представилось, что все
потеряно, как вдруг она заметила, что приказ не скреплен подписью.
     Радость,  вызванная в ней этим открытием,  была так велика,  что она не
могла утаить ее.
     - Да,  да... -  сказал лорд Винтер, подметивший, что с ней творится,  -
да,  вы ищете подпись, и  вы  говорите себе: "Не  все еще потеряно, раз этот
приказ  не  подписан;  мне  его показывают, только  чтобы испугать меня". Вы
ошибаетесь: завтра этот приказ будет послан лорду  Бекингэму, послезавтра он
будет возвращен, подписанный им собственноручно и скрепленный его печатью, а
спустя  еще  двадцать  четыре  часа,  ручаюсь  вам,  он  будет   приведен  в
исполнение. Прощайте, сударыня. Вот все, что я имел вам сообщить.
     - А я отвечу вам, милостивый государь, что это злоупотребление  властью
и это изгнание под вымышленным именем - подлость!
     -  Вы предпочитаете быть повешенной под вашим настоящим именем, миледи?
Ведь вам  известно,  что английские  законы безжалостно  карают преступления
против брака. Объяснимся же  откровенно: хотя мое имя или, вернее, имя моего
брата оказывается замешанным в эту  позорную  историю, я пойду на  публичный
скандал, чтобы быть вполне уверенным, что раз и навсегда избавился от вас.
     Миледи ничего не ответила, но побледнела как мертвец.
     -  А,  я  вижу,  что  вы  предпочитаете  дальнее  странствие!  Отлично,
сударыня.  Старинная   поговорка  утверждает,  что   путешествия  просвещают
юношество. Честное слово, в конце концов вы правы! Жизнь - вещь хорошая. Вот
потому-то я и забочусь о том, чтобы вы ее у меня не отняли. Значит, остается
договориться  относительно  пяти  шиллингов.  Я  могу  показаться  несколько
скуповатым,  не так ли? Объясняется это  моей  заботой  о  том, чтобы вы  не
подкупили ваших стражей. Впрочем, чтобы обольстить их, при вас еще останутся
все ваши чары. Воспользуйтесь ими, если  неудача с Фельтоном не отбила у вас
охоты к такого рода попыткам.
     "Фельтон не  выдал меня! - подумала миледи. - В таком случае ничего еще
не потеряно".
     - А теперь - до  свиданья,  сударыня. Завтра  я  приду  объявить вам об
отъезде моего гонца.
     Лорд Винтер встал, насмешливо поклонился миледи и вышел.
     Миледи облегченно вздохнула: у нее было еще четыре дня впереди; четырех
дней ей будет достаточно, чтобы окончательно обольстить Фельтона.
     Но у нее явилась ужасная мысль, что  лорд Винтер,  возможно, пошлет как
раз  Фельтона к Бекингэму  получить  его подпись на приказе; в  таком случае
Фельтон ускользнет из ее рук; а для полного успеха пленнице необходимо было,
чтобы действие ее чар не прерывалось. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма