- Ах ты, негодяй! -  вскричал 

			
			
			д'Артаньян. - Так вы все были заодно, и я
сам не знаю, что мешает мне всех вас уничтожить!
     - Нет, ваша светлость, к сожалению, мы не все были заодно,  и сейчас вы
убедитесь  в  этом.  Ваш  приятель  -  извините, что  я не называю  его  тем
почтенным  именем, которое он, без  сомнения,  носит, но нам неизвестно  это
имя, - итак, ваш приятель, уложив двух солдат двумя выстрелами из пистолета,
отступил, продолжая  защищаться шпагой,  которой  он изувечил еще  одного из
моих людей, а меня оглушил, ударив этой шпагой плашмя...
     -  Да  кончишь ли  ты, палач!  - крикнул  д'Артаньян.  - Где  Атос? Что
случилось с Атосом?
     -  Отступая, как  я  уже  говорил  вам,  ваша светлость,  он оказался у
лестницы, ведущей в  подвал, и так как дверь была открыта, он вытащил ключ и
затворился изнутри.  Все  были убеждены,  что оттуда ему не  уйти,  а потому
никто не препятствовал ему делать это...
     - Ну да, - сказал д'Артаньян, - вы не собирались убивать его, вам нужно
было только посадить его под замок!
     -  Посадить под замок, боже праведный! Да  клянусь вам, ваша светлость,
это он сам посадил себя  под замок!  Впрочем, перед  этим  он наделал немало
дел: один  солдат был  убит наповал,  а  двое тяжело ранены. Убитого и обоих
раненых унесли их товарищи, и больше я ничего не знаю ни о тех, ни о других.
Что  касается   меня,  то,  придя  в   чувство,  я  отправился  к  господину
губернатору, рассказал ему  обо  всем случившемся  и  спросил, что делать  с
пленником. Но господин  губернатор точно  с  неба свалился:  он  сказал, что
совершенно  не  понимает, о чем идет речь, что приказания,  которые до  меня
дошли, исходили  не от него  и что если я имел несчастье сказать  кому-либо,
что он, губернатор, имеет какое-то отношение к этому отчаянному предприятию,
то  он велит меня повесить. Как видно, сударь, я ошибся и задержал одно лицо
вместо другого, а тот, кого следовало задержать, скрылся.
     - Но  где  же  Атос?  -  вскричал д'Артаньян,  возмущение  которого еще
возросло, когда он узнал, как отнеслись власти к этому делу. - Что сталось с
Атосом?
     -  Мне не  терпелось поскорее  загладить свою  вину перед  пленником, -
продолжал трактирщик - и  я  подошел к  погребу, чтобы выпустить его оттуда.
Ах, сударь, это был не человек, это был сущий дьявол! В ответ на предложение
свободы он объявил, что это западня  и что он не выйдет,  не предъявив своих
условий. Я смиренно ответил ему - я ведь понимал, в какое положение поставил
себя, подняв руку  на мушкетера его величества,  - итак, я ответил  ему, что
готов принять его условия. "Прежде всего, - сказал он, - я требую, чтобы мне
вернули моего  слугу в  полном  вооружении".  Это  приказание  было поспешно
исполнено; вы понимаете, сударь, что мы были расположены делать все, чего бы
ни пожелал ваш  друг. Итак, господин Гримо - он сообщил свое имя, хотя и  не
очень разговорчив,  -  господин Гримо, несмотря  на его  рану, был  спущен в
погреб. Его господин принял его,  загородил дверь, а нам приказал оставаться
у себя.
     - Но где он наконец?! - вскричал д'Артаньян. - Где Атос?
     - В погребе, сударь.
     - Как, негодяй, ты все еще держишь его в погребе?
     - Боже упаси! Нет,  сударь. Стали  бы мы держать его в погребе! Если бы
вы только знали, что он там делает, в этом  погребе! Ах, сударь, если бы вам
удалось заставить его выйти  оттуда, я был бы вам благодарен до конца жизни,
я стал бы молиться на вас, как на своего ангела-хранителя!
     - Так он там? Я найду его там?
     - Разумеется, сударь. Он заупрямился и не желает выходить. Мы ежедневно
просовываем ему через отдушину хлеб на вилах, а когда он требует, то и мясо,
но - увы! - не хлеб и не мясо составляют его главную пищу. Однажды я с двумя
молодцами сделал попытку спуститься  вниз, но он пришел в страшную ярость. Я
услышал,  как  он взводит курки у пистолетов, а его слуга - у мушкета. Когда
же мы спросили у них, что они собираются делать, ваш приятель ответил, что у
него  и у  его  слуги  имеется сорок  зарядов  и  что  они  разрядят все  до
последнего, прежде чем позволят хотя бы одному из нас сойти в погреб. Тогда,
сударь, я пошел было жаловаться к губернатору, ио тот ответил, что я получил
по  заслугам  и что это  научит  меня,  как оскорблять  благородных  господ,
заезжающих в мой трактир.
     - Так что с  тех самых пор... - начал д'Артаньян, но к силах удержаться
от смеха при виде жалобной физиономии трактирщика.
     -  Так что  с  тех самых  пор, -  продолжал  последний,  - нам, сударь,
приходится очень  плохо, потому что все  наши съестные  припасы  хранятся  в
погребе.  Вино  в  бутылках и вино  в  бочках,  пиво, растительное  масло  и
пряности, свиное сало и колбасы - все находится там. Так как спускаться вниз
нам   запрещено,  то   приходится   отказывать   в   пище   и   питье   всем
путешественникам, которые к нам  заезжают, и наш постоялый  двор  приходит в
упадок  с  каждым днем.  Если ваш друг  просидит в погребе  еще  неделю,  мы
окончательно разоримся.
     -  И  поделом  тебе,   мошенник!  Разве  по  нашему  виду  нельзя  было
сообразить, что мы порядочные люди, а не фальшивомонетчики?
     - Да, сударь, да, вы правы... - ответил хозяин. - Но послушайте, вон он
опять разбушевался.
     - Очевидно, его потревожили! - вскричал д'Артаньян.
     -  Да как же  нам  быть?  - возразил хозяин. -  Ведь к нам приехали два
знатных англичанина.
     - Так что ж из этого?
     - Как - что? Вы сами знаете,  сударь, что англичане любят хорошее вино,
а  эти спросили самого лучшего. Жена моя, должно быть, попросила у господина
Атоса позволения войти, чтобы подать этим господам то, что им требовалось, а
он, по обыкновению, отказал... Боже милостивый, опять начался этот содом!
     В  самом деле, со стороны погреба донесся сильный шум. Д'Артаньян встал
и, предшествуемый хозяином, в отчаянии  ломавшим руки,  приблизился  к месту
действия в сопровождении Планше, державшего наготове свой мушкет.
     Англичане были  крайне раздражены: они проделали длинный путь и умирали
от голода и жажды. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма