Вечером миледи  приказала  вве

			
			
			сти к  ней  д'Артаньяна,  как  только  он
придет. Но он не пришел.
     Наутро  Кэтти снова  пришла  к молодому человеку и  рассказала все, что
случилось накануне. Д'Артаньян улыбнулся: ревнивый гнев миледи - этого-то он
и добивался своим мщением.
     Вечером  миледи  была  еще  более  раздражена, чем  накануне,  и  снова
повторила приказание относительно гасконца, но, как и накануне, она прождала
его напрасно.
     На следующий  день Кэтти явилась к д'Артаньяну,  но  уже не радостная и
оживленная,   как  в  предыдущие  два  дня,  а,  напротив,  очень  грустная.
Д'Артаньян спросил бедную девушку, что  с  ней. Вместо  ответа она вынула из
кармана письмо и протянула ему.
     Это  письмо было  написано  рукой  миледи,  но  на  этот раз  оно  было
адресовано не графу де Варду, а самому д'Артаньяну.
     Он распечатал его и прочитал:
     "Любезный господин Д'Артаньян, нехорошо забывать своих друзей, особенно
когда впереди долгая разлука. Лорд  Винтер и я напрасно прождали вас вчера и
третьего дня. Неужели это повторится и сегодня?
     Признательная вам леди Кларик".
     - Все вполне понятно,  - сказал Д'Артаньян,  - и я ожидал этого письма.
Мои шансы повышаются по мере того, как падают шансы графа де Варда.
     - Так вы пойдете? - спросила Кэтти.
     - Послушай,  моя  дорогая,  -  сказал  гасконец,  стараясь оправдать  в
собственных глазах намерение нарушить  слово, данное им Атосу,  - пойми, что
было бы неблагоразумно  не явиться на столь определенное приглашение. Если я
не приду, миледи не поймет, почему я  прекратил свои  посещения, и, пожалуй,
догадается  о  чем-либо... А кто знает, до чего может  дойти мщение  женщины
такого склада...
     - О, боже  мой! - вздохнула Кэтти. -  Вы умеете представить все в таком
свете,  что  всегда  оказываетесь  правы,  но вы,  наверное,  опять  начнете
ухаживать за ней, и  если на этот раз вы понравитесь ей под  вашим настоящим
именем,  если ей понравится ваше  настоящее лицо, то это будет гораздо хуже,
чем в первый раз!
     Чутье помогло  бедной  девушке  частично  угадать то,  что  должно было
произойти дальше.
     Д'Артаньян успокоил ее, насколько мог, и обещал, что не поддастся чарам
миледи.
     Он поручил Кэтти передать леди Кларик, что как нельзя  более благодарен
за ее  благосклонность и предоставляет себя в ее распоряжение. Однако он  не
решился написать ей, боясь, что не  сумеет так изменить  свой  почерк, чтобы
проницательный взгляд миледи не узнал его.
     Ровно  в девять  часов  Д'Артаньян был  на Королевской площади.  Должно
быть,  слуги,  ожидавшие  в  передней, были предупреждены,  ибо,  как только
Д'Артаньян  вошел в  дом,  один  из них немедленно  побежал доложить  о  нем
миледи, хотя мушкетер даже не успел спросить, принимает ли она.
     - Просите, -  сказала миледи коротко,  но таким пронзительным  голосом,
что Д'Артаньян услыхал его еще в передней.
     Лакей проводил его в гостиную.
     - Меня ни для кого нет дома, - сказала миледи. - Слышите, ни для кого!
     Лакеи вышел.
     Д'Артаньян с любопытством взглянул на миледи; она  была бледна, и глаза
ее казались утомленными - то ли от слез, то ли от бессонных ночей. В комнате
было  не  так  светло, как  обычно,  но,  несмотря  на  этот  преднамеренный
полумрак, молодой женщине не удалось скрыть следы лихорадочного возбуждения,
снедавшего ее в последние два дня.
     Д'Артаньян приблизился к ней с таким  же  любезным  видом,  как обычно.
Сделав над собой невероятное усилие,  она приветливо улыбнулась ему,  но эта
улыбка плохо вязалась с ее искаженным от волнения лицом.
     Д'Артаньян осведомился у миледи, как она себя чувствует.
     - Плохо, - ответила она, - очень плохо. ..далее 

Другое творчество Александра Дюма